Бенджамин Торп - Нордическая мифология

На следующее утро несколько человек из Ауффина обнаружили старого скрипача лежащим без чувств у основания виселицы. В его руке был белый смычок. Собственные скрипка и смычок старика были повешены на пальце ноги одного из повешенных преступников, плащ скрипача был бережно накинут на плечи повешенного.

Очнувшись от своего обморока, старик поспешил домой, где он внимательно осмотрел белый смычок. Смычок оказался сделанным из человеческой кости, и на нем была прикреплена серебряная пластинка с именем человека в Хесдине, пользовавшегося самой неважной репутацией среди своих соседей.

Когда скрипач принес смычок этому человеку, тот стал бледным, как мел, и предложил музыканту кошелек, который никогда не бывает пустым, но всегда содержит шесть парижских фунтов, при условии, что скрипач никому не станет рассказывать про смычок. Тот с готовностью дал такое обещание, взял кошелек и скоро стал богатым человеком.

Старому скрипачу, игравшему на ярмарке в Опбракеле и возвращавшемуся домой с полными денег карманами, нужно было пройти через рощу для того, чтобы добраться до Недербраекеля. Была уже полночь, когда Картоф (так звали старика) случайно сунул руку в карман и нащупал трубку. «А, — сказал он себе, — если бы у меня была хоть искорка огня, как славно бы я сейчас затянулся табачком!» Только эти слова сорвались с его губ, как в самой середине леса, где-то в сотне шагов впереди, он увидел огонь. Направившись к огню, он обнаружил большой костер, вокруг которого, держась за руки, танцевали и веселились мужчины и женщины. «Любезные дамы и господа, желаю вам приятного вечера, — произнес Картоф. — Не окажете ли вы мне любезность и не позволите ли прикурить от костра?». «Охотно, охотно», — ответили танцоры, и все бросились к нему, чтобы дать огоньку, так что скоро вспыхнуло сразу несколько дымков. Увидев скрипку Картофа, танцоры спросили, не сыграет ли он кадриль. «Почему бы и нет?» — ответил польщенный скрипач, и его тут же провели в просторный зал большого дворца. Здесь скрипач настроил свой инструмент, и ему поднесли стакан дорогого вина. С первыми звуками кадрили танцоры весело пустились в пляс. Чтобы поощрить исполнителя, каждый раз, когда он завершал очередной тур, ему в инструмент бросали золотую монетку, а когда пустел бокал, его немедленно снова наполняли до краев. Поскольку оба действия совершались часто, скоро и скрипка стала звучать глухо, и глаза скрипача стали косыми. В конце концов Картоф уснул, и танцы прекратились.

Когда он проснулся, солнце было уже высоко. Картоф поднял тяжелую голову, чтобы увидеть, в каком месте он так долго проспал, и собраться с мыслями. Он лежал в середине рощи около груды золы, в которой еще тлело несколько угольков. Картоф поднялся и протянул руку за скрипкой, поскольку, невзирая на количество выпитого вина, не забыл событий прошедшей ночи. Он перевернул свой инструмент, чтобы высыпать золотые монеты — но, о, ужасный обман! — на траву упали только березовые листья. Поразмыслив, Картоф пришел к выводу, что с ним сыграли шутку привидения, поскольку он никогда не видел в здешних местах никакого дворца, — за исключением того, что был на одну ночь создан духами, чтобы наутро исчезнуть.

Около Антверпена в прежние времена было большое поле, где стояли виселицы, которое так и называлось — Висельное поле. Рядом с этим полем много лет назад жил один скрипач — веселый и жизнерадостный человек, которого всегда приглашали на каждую свадьбу и каждые крестины в городе, поскольку он всегда был желанным гостем.

Возвращаясь однажды ночью из города, где он играл на свадьбе, скрипач направился прямиком через Висельное поле. Здесь, к немалому своему удивлению, он обнаружил большое собрание танцующих и веселящихся женщин. Немного дальше была видна еще одна компания из многих сотен людей, сидевших за столами, обильно уставленными угощениями. Он потер глаза, не зная — спит ли он или бодрствует, и некоторое время стоял в недоумении. Одна из женщин направилась к нему и произнесла: «Молю тебя, добрый музыкант, сыграй нам что-нибудь». Скрипач не заставил себя упрашивать — он сел, настроил свой инструмент и начал наигрывать веселую мелодию, от которой все празднующие покинули столы, взялись за руки и начали танцевать. Когда танцы подошли к концу, она из женщин подошла к нему и подала серебряную чашу, наполненную вином, которую он с благодарностью принял, произнеся: «Теперь, мои почтенные дамы, за ваше здоровье! Пусть Бог благословит вас!» Но как только последние слова слетели с его губ, все исчезло, и он обнаружил, что с чашей и скрипкой в руках он сидит на виселице. С этой виселицы, с большими трудностями и подвергая себя угрозе разбиться, он спустился только на рассвете. Чашу он, конечно, оставил у себя и долго хранил, показывая знакомым и рассказывая о том, что с ним приключилось.

Жених был самым состоятельным в округе, а невеста — самой красивой из девиц. Свадебные торжества получились пышными, и все было очень весело, пока не наступило время для танцев, когда жениху сообщили, что какой-то никому не знакомый маленький человек стоит у дверей и просит его впустить. Не успел жених ответить, как нежданный гость уже появился в зале. Жених взглянул на гостя, и тут же лицо его покрыла смертельная бледность, а на приветствие гостя он ответил еле слышным голосом. Однако того это нисколько не обескуражило. Усевшись за стол, гость немедленно опустощил самую большую кружку с пивом и так быстро очистил от мяса огромную кость, что гостям стало не по себе, поскольку никто не мог и предположить, что какой-нибудь человек в мире может съесть и выпить так много.

Когда стол был очищен, незнакомец обратился к жениху, с лица которого так и не сходила смертельная бледность: «Что за веселье на свадьбе, если на ней нет ни одной скрипки». Ему кто-то ответил, что музыканты не пришли из-за плохой погоды. «О, если причина заключается только в этом, — ответил гость, — дело легко поправить: я оставил свою скрипку возле двери». Сказав так, он вышел из зала и немедленно вернулся со своим инструментом, поставил стул на стол и уселся на него, после чего заиграл самые веселые мелодии, которые только можно представить.

Все вышли танцевать, за исключением жениха, который, стоя в углу, был погружен в мрачные мысли. Незнакомец заметил это и поспешил к жениху со словами: «Что случилось, Ганс? Настал самый счастливый день в твоей жизни, а ты стоишь здесь, словно не способен сосчитать до трех». Но жених продолжал стоять, словно зачарованный. Тогда незнакомец фамильярно положил руку на его плечо — и тут же в жениха словно вселился дьявол: он начал безудержно веселиться, танцевать, прыгать, кричать, бушевать и смеяться, столь безудержно, словно сошел с ума, а не был разумным существом, способным оценивать последствия своих поступков. Остальные гости пребывали в подобном безумном веселье, и неистовое буйство продолжалось до того, как часы не пробили час ночи. После этого незнакомец положил скрипку в футляр, сошел со стола, подошел к жениху и холодным тоном произнес: «По-моему, время пришло?»