Вячеслав Сурикатов - Путь от себя к себе

О существовании «Собирателей» узнал не так давно, и это те, кто собирает «Спящих» в одну компанию и гонит на «бой». А есть еще «Астралы» — люди желающие познать сны, и пытающиеся манипулировать астральным телом. В редких случаях им удается диктовать условия в ваших снах, ведь есть еще мы — «Координаторы». Откуда берутся сны? Сны — это путешествие, на которое не придется затрачивать средств. Тут уж кому как повезет. Детям мы загружаем цветные сны, и даже взрослея, чаще всего, они продолжают жить там и со своими переживаниями не торопятся расставаться. Старики — это «рабочая сила». «Собиратели» не щадят их, гонят по разным мирам, пока не загонят вовсе. Старики, из моих наблюдений мудры и богаты жизненным опытом, поэтому часто выходят из таких игр самостоятельно, т. е. просыпаются. Но, к сожалению, не все такие «продвинутые», некоторые стараются бороться с тем, о чем не имеют ни малейшего представления.

Я хотел бы изменить сны, но это не мной придумано, поэтому мне приходится принимать все, как есть. Убить кого-то во сне — это равносильно тому, что убить наяву. Астральное тело не вернется, а это значит, что душа будет вынуждена покинуть тело.

Предпочел поговорить с Елизаветой Андреевной лично. Добравшись до квартиры, где жила библиотекарша, позвонил в дверь.

Продолжительные трели звонка должны были раздражать так сильно, что человек бы не выдержал и открыл дверь, но мой случай видно стал исключением. «Вероятно, никого нет дома»: подумал я и собрался уходить, но услышав шаркающие шаги за дверью, стал ждать. Дверь открылась.

— Заходите, — вежливо произнесла хозяйка квартиры.

Вошел. Она указала мне на кресло в гостиной, а я непокорно присел на эксклюзивный диван у окна, заваленный мягкими вышитыми вручную подушками. Все это время наша молчаливая беседа сопровождалась исключительно жестами.

— Чай, кофе? — сделав долгую паузу между словами, спросила хозяйка.

— Кофе.

Елизавета Андреевна принесла две чашки и поставила на стол. Одна из чашек была кофейной, другая чайной. Усевшись в кресло напротив меня, тут же встала; видно что-то вспомнив, ушла в кухню, и после некоторого отсутствия, принесла сахар и сливки. Она снова села в тоже кресло и стала внимательно листать журнал, попивая из чайной чашки кофе, не обращая внимания на меня, как будто я вовсе отсутствовал. За все время она не проронила ни слова. Я смотрел на предложенный и успевший остыть кофе, но не предпринимал попыток что-либо говорить, тем более что-то делать.

— Вы хотели поговорить с моей дочерью? — нарушила тишину библиотекарша.

— А она здесь? — искренне удивился я.

— Да, но «благодаря» Вам, она больше не разговаривает.

— Почему вы так решили? — возразил в ответ и увидел, как она напряглась всем телом.

— Вы заперли ее, не помните?

Я промолчал, так как не знал, что ей ответить.

— А я вот помню. Сейчас ее позову, — сказала она и ушла в соседнюю комнату.

Через пару минут Елизавета Андреевна вывезла кресло-каталку, в котором сидела девочка, лет пятнадцати, она была точной копией своей матери. Девочка смотрела в пол, а я смотрел на нее. На ней был джинсовый комбинезон, белая майка с длинными рукавами и выглядела вполне современно, но то, что она прикована к коляске, было печально. Мне стало жаль ее, но не знал, чем могу ей помочь.

Я встал, подошел к ней и присел рядом так, чтобы увидеть ее глаза. Осторожно взяв за руку, почувствовал, как они пылают жаром. И мне показалось, что у меня все получается, и мы станем друзьями. Девочка медленно подняла голову и посмотрела на меня: ее глаза застилала пелена, но скрыть черные, как смоль зрачки от меня, было невозможно. Никогда не видел раньше подобного. Посмотреть в такие глаза равносильно тому, что заглянуть вглубь темного тоннеля, откуда нежданно может появиться поезд. И я увидел этот ослепляющий свет, выглядевший так, будто в меня выстрелили огненным шаром.

— Ш-ш-ш…

Резко отпрянул в сторону от той, к кому минуту назад испытывал чувство жалости, которое теперь сменилось ненавистью. Людям не нравится, когда их пугают и это заложено природой с самого детства. Елизавета Андреевна кинулась успокаивать дочь, она плакала по-настоящему.

— Вам лучше уйти, — показала она мне жестом.

В ответ я кивнул и ушел. Мозг лихорадочно искал ответы по поводу случившегося, перебирал немыслимые варианты, где нужного так и не нашлось, но зато появился страх, которого давно не испытывал.

Вернулся домой, где и застал Клариссу, которая поджав ноги под себя, сидела в моем кресле. Она была в одной футболке, опять же принадлежащей мне, на которой большими буквами было выведено NIKE. Увлеченно листая модный журнал для девчонок, который часто приобретала в газетных киосках, не заметила, как я вошел. Все еще стоя на пороге, смотрел на нее и восхищался красотой, которая пленила и не отпускала меня, по сей день. Ее смуглая кожа когда-то была белоснежной, но сейчас она была совершенно другой. Это солярии сделали ее неузнаваемой. «Что она нашла во мне?»: подумал я, и видно вторгшись в ее пространство мыслей, дал обнаружить себя.

— Я не слышала, как ты вошел, — произнесла она и продолжила, виновато оправдываясь, — Ты не против того, что надела твою майку?

— Ничуть, — ответил я и подошел к ней, поцеловав в теплые губы.

— Пойдем куда-нибудь сегодня? — прошептала она.

— Только после…, — наши губы вновь встретились в поцелуе, обещая произойти тому, что нам нужно было обоим.

Ближайшее кафе было за углом, но снова предпочел «Подвал», ибо это заведение было единственным, где чувствовал себя как дома. Расположившись на моем, теперь уже нашем любимом месте, сделали заказ девушке-официантке, которая любезно и быстро накрыла на стол, а я, не отрываясь, любовался Клариссой.

— Вижу, другие тебя уже не волнуют? — с улыбкой произнесла она, откладывая дополнительные буклеты с меню, которые как обычно раздают во всех подобных заведениях, забирая основное меню.

— У меня есть ты, и мне никто кроме тебя не нужен, — как можно романтичнее произнес я.

За ужином мы мило беседовали, благо тем для разговора у нас всегда хватало. Мне принесли кружку пива, а моей спутнице коктейль, и вот именно с этого места начался разговор о делах, который абсолютно не хотелось вести.

— Ты был у нее?

— Да, — коротко ответил я, тем самым предоставив возможность задавать вопросы Лоре.

Мы смотрели друг другу в глаза, в поиске ответов, на еще не заданные вопросы, как это у нас получается, до сих пор не знаю.

— И…

— Мать во всем произошедшем винит меня.