А Смирнова - Секреты мироздания

Но Сварнлата выдержала и этот экзамен, хотя один из братьев Бии пытался убедить ее в смерти этого человека. Четвертый брат утверждал, что у его сестры не было передних зубов. Но Сварнлата уверенно сказала, что у нее на передних зубах были золотые коронки. Братья Патхак не могли вспомнить, так ли это, но их жены подтвердили правильность слов Сварнлаты.

Стивенсон отмечает, что Сварнлата в семье Мишры вела себя как ребенок, которым она и была, разве что проявляла большую серьезность и самостоятельность, чем это свойственно для большинства детей ее возраста. Однако в семье Патхак она непроизвольно вела себя в отношении мужчин как старшая сестра, которые были старше ее на сорок и более лет. С сыновьями Бии в присутствии других Сварнлата вела себя сдержанно, но, по словам Мурли, когда они оставались наедине, переставала сдерживаться и общалась с ними как мать.

Сварнлата вспомнила, что ее отец носил тюрбан, в действительности так оно и было.

И еще одна важная деталь, которая делает случай Сварнлаты особенно интересным. Девочка заявила, что у нее есть отрывочные воспоминания о реинкарнации, которая была между жизнью Бии и жизнью в качестве Сварнлаты. Она даже назвала имя этой промежуточной реинкарнации — Камлеш. Сварнлата вспомнила, что жила в районе Силхета и обрисовала несколько географических подробностей, которых, однако, оказалось недостаточно, чтобы идентифицировать место ее прошлой жизни. Тем не менее оказалось, что именно из нее она перенесла в свою нынешнюю жизнь замечательную способность. Лет с пяти она танцевала три сложных танца, сопровождая их пением на бенгальском языке, на котором никто из семьи Мишра не говорил. Сама Сварнлата тоже не понимала этот язык и не знала других слов, кроме слов песни.

Девочка заявила, что выучила эти танцы и песни, будучи Камлеш. В течение нескольких лет она исполняла эти танцы, причем всегда одинаково, ничего не добавляя и не пропуская. Это удивляло ее родителей, поскольку они не учили ее этим танцам, и были абсолютно уверены, что вне дома она не могла их выучить.

Индийский помощник Стивенсона профессор Пэл установил, что эти танцы были в стиле сантинектан; что касается песен, то две были на стихи Рабиндранада Тагора, автора третьей песни установить не удалось. В окрестностях Силхета основной язык — бенгали, и происхождение танцев из этого района вполне вероятно.

Стивенсон после всестороннего исследования пришел к выводу, что Сварнлата не могла выучить эти танцы в этой жизни.

Интересно, что Сварнлата ничего не знала о том, что случилось с членами семьи Патхак после смерти Бии.

В последующие годы Сварнлата довольно регулярно посещала семью Патхак. У нее установились любящие отношения со многими членами этой семьи, которые принимали ее как возрожденную Бию. Отец Сварнлаты также принял правду о предыдущей личности своей дочери. Спустя годы, когда наступила пора выходить замуж, она советовалась с Патхаками о том, кого ей следует выбрать в мужья.

Стивенсон, поддерживающий с ней связь в течение многих лет, сообщает, что она с отличием закончила университет и превратилась в красивую женщину. Сварнлата искренне призналась Стивенсону, что когда она вспоминает свою счастливую жизнь в Катни, на ее глазах появляются слезы и возникает сильное желание вернуться в ту роскошную жизнь, но, прекрасно понимая свое положение, она сохраняет преданность семье Мишра.

Доктор Стивенсон, исследуя случаи, наряду с их верификацией, особо обращал внимание на поведение детей, их наклонности, привычки, вкусы, не характерные для данной семьи, но присущие предыдущей личности. Например, дети, вспомнившие свою предыдущую жизнь в семье, принадлежащей высшему классу, часто упрекали своих родителей, занимающих более низкое социальное положение, за бедность, требовали подавать им лучшую пищу, отказывались носить дешевую одежду и т. п. И напротив, дети, помнившие о своей принадлежности к бедным слоям общества, проявляли искреннюю благодарность родителям, получая лучшую пищу и более богатую одежду, чем они имели в предыдущем рождении.

Когда ребенок, пишет Стивенсон в работе «Дети, которые помнят свои предыдущие жизни», посещают семью своей предыдущей личности, то он часто ведет себя по-разному с различными людьми, знакомыми ему по прошлой жизни. В качестве примера Стивенсон приводит рассказ о девочке из Таиланда, которая проявила огромную радость при встрече с дочерью из прошлой жизни, в то же время довольно враждебно отнеслась к мужу прошлой личности, брак с которым был несчастливым.

Прекрасным примером поведенческой реакции являются фобии.

Стивенсон приводит пример с девочкой Шамлини, которая с рождения страдала двумя фобиями. Крошка Шамлини очень пугалась воды и поднимала страшный крик, когда ее пытались искупать.

Кроме того, она начинала истерически плакать каждый раз, когда видела какой-нибудь автобус. Ее родители не находили объяснения такому поведению ребенка, так как в жизни Шамлини не было ни одного инцидента, который мог бы породить эти две фобии. Когда она начала говорить, то рассказала родителям, что помнит свою прошлую жизнь, которая проходила в деревне Галтудава. Она также поведала им подробности своей смерти. Однажды утром она отправилась купить хлеб. Из-за разлива реки пришлось идти по обочине дороги. Проезжавший мимо автобус отшвырнул ее на затопленное рисовое поле. Она подняла руки и воскликнула: «Мама!» — после чего, по ее словам, погрузилась в глубокий сон.

Позже семья узнала историю одиннадцатилетней девочки из деревни Галтудава. Эта девочка, пытаясь увернуться от проезжавшего мимо автобуса, оступилась и, упав на залитое водой рисовое поле, утонула. Когда Шамлини исполнилось четыре года, ее отвезли в деревню Галтудава. Там она узнала членов семьи по своей предыдущей жизни, которые подтвердили рассказы девочки и согласились, что она действительно является той, кем когда-то была Шамлини. В результате родители поняли причины фобий своего ребенка, которые исчезли вскоре после того, как девочка познакомилась с семьей своей предыдущей личности.

В «Двадцати случаях» Стивенсон приводит весьма интересную историю с Рави Шанкаром. Мальчик родился в 1951 году. В четырехлетнем возрасте он заявил родителям, что на самом деле его имя не Рави, а Мунна, и он сын парикмахера Джагешвара Прасада из Канауджа. Рави подробно рассказал, как двое знакомых мужчин (другой парикмахер и мойщик окон) заманили его в сад Храма Чинтамани и, перерезав ему горло, закопали в песок. На протяжении двух лет он рассказывал эту историю родным, друзьям и школьному учителю. Учитель сообщил эту историю профессору Б. Л. Алтрейя, который и начал первым расследовать этот случай.