Людмила Романова - Мистика вещих снов

И… в светящемся облаке, появилась маленькая, свеженькая, зеленая елочка! И даже хвоей запахло!

А я! Сам не пойму, почему у меня такая реакция была.

— Зачем нам подарки с того света?! Не нужно нам в доме этого! — как— то очень быстро подумал я. Как, как от этого избавиться? — промелькнуло у меня в голове за одно мгновенье.

И первое, что я придумал, это накрыть елочку одеялом. Мне казалось, что все, что принес покойник, не должно быть с живыми, не к хорошему это. Я, схватив в руки одеяло, превозмогая страх, быстро подошел к елочке, и накрыл ее. И одновременно посмотрел в сторону тестя…

Смотрю, а рядом никого нет! Елочки тоже! И только одеяло на полу лежит!

— Приснилось, что — ли!? — подумал я. Но я одет, кровать не разобрана. И дверь! Дверь открыта! А я, ее закрыл, чтобы теще спать не мешать! Это я прекрасно помнил. Значит, тесть ушел, и дверь за собой не закрыл. Значит, был он здесь!

Хотел я сразу пойти к теще и все ей рассказать, что ее муж приходил, но не решился. Вдруг, не так поймет!

— Почему меня не позвал, да почему ему ничего не сказал? — скажет, как будто это так легко, с покойником разговаривать!

И быстро все так произошло! Я ничего и подумать больше не успел, как только то, что от подарка нужно быстрее избавиться. Как, иногда не думая, с себя какую ни будь, неприятную мошку смахиваешь.

— А то еще решит, что я просто, такие дурацкие шутки выкидываю, — думаю.

Но сном это не было! Это я точно знал. Но и совсем ясным сознание не было. Может что-то вроде полусна? Между сном и явью.

И страшно было на покойника смотреть. Жуть! И после этого еще мурашки по спине бегали. Никого нет, а страшно!

Но страх понемногу ушел, я лег спать, думая, к чему бы все это? И проснувшись утром, стал звонить в роддом. Внутри дрожь. Надеюсь, что скажут: «У вас мальчик!» Другого, просто быть не может!

— Поздравляем папаша! У вас девочка, — сказали мне!

— Девочка! — подумал я, расстроившись ужасно. Зачем мне девочка? Кого же я буду учить в футбол играть? Закалять. Кого в часть буду водить? Кому свою фуражку одену? Мальчик-это мальчик! А что девочка? Плакса, с куколками, с бантиками. Не повезло, — думаю.

А потом, дома, мы все собрались за столом, и стали обсуждать новость. Говорили про мою Ирину и про маленькую дочку. Что принести в роддом нужно, как встретить и что дома сделать?

И я уже думал, что девочка тоже неплохо. Красавица будет, куклы ей буду покупать. Мне еще все завидовать будут. На пианино обязательно будет играть и конечно будет отличница! Я даже уже представил, как я ее в первый класс поведу… Приятно так, на душе стало.

— Жалко Емельян до этого дня не дожил, — сказала, вздохнув теща. Он так ждал этого дня, так хотел на внучку посмотреть. Девочку он хотел, мы даже имя с ним ей придумали. Леночка!

Меня, как током шибануло. Хотел увидеть, и ведь пришел! Да еще и подарки принес! А я их закрыл, почти прогнал его! — думаю. Может быть, не правильно сделал?

— Мам, а отец то ко мне ночью сегодня приходил. И елочку принес. Я, было, испугался, а он и пропал. Получается, прямо к родам пришел! — сказал я. С подарками.

— Да ты что! — удивились все. Пришел! И ты его видел своими глазами? А говорил он тебе что-нибудь? — спрашивают.

И все стали гадать, к чему бы это? Но самое интересное, что никто не стал обвинять меня во вранье. Все были уверены, что приходил.

— Видят они все. И там за нас переживают, это же надо! Увидел, что дочка родила, и пришел к нам, сказать, — вот вам новая жизнь. Меня нет, так вот, внучка моя, взамен меня, к вам пришла! — сказала, расчувствовавшись, теща, и смахнула слезу.

— А так часто бывает, — сказала соседка. Очень часто, когда кто-то в семье умирает, то быстро кто— то новый рождается. Вот такое равновесие. Тот человек предок, свою жизнь и возможность жить на этом свете, своим веточкам передает, новым листикам, новым человечкам-потомкам.

— Наверное, елочка-это потому, что он хотел сказать, что новое, свеженькое, молоденькое уже появилось, — сказал я.

— Елочка, это внучка наша. Еленочка! Почти как елочка, — сказала торжественно теща.

Да! — замахали все головой. И правда, похоже.

А я все сижу и думаю, — Но почему мой тесть не к своей жене пришел, а ко мне? Мы с ним так не договаривались. Наверное, боялся ее испугать, — решил я.

Что тесть пришел сообщить о родах, я совершенно поверил. Все логично. К чему же еще? Но, думаю, — дай-ка я еще проверю время. Если и по времени совпадет, то это уже точно все сойдется.

— Я еще тогда на часы посмотрел, и подумал, что скоро нужно спать ложиться. Уже двенадцатый час, — вспоминал я, а на следующий день я написал Ирине записку и спросил, — во сколько дочка появилась на свет?

— Родила в 11–05, -написала мне она в ответ.

Когда Ирина с дочкой домой приехали из роддома, мы сели и на семейном совете посовещались. И все же, решили дочку Мариной назвать, как и раньше хотели.

— Не нужно, чтобы при ее имени, мы всегда покойника вспоминали. И мало ли что! — подумали мы. Вдруг потом заберет к себе?

Не знаю, обиделся на меня тесть или нет? Но мы решили так.

Больше я ни во сне, ни в полусне своего умершего тестя не видел. Больше он ко мне не приходил, и говорить ничего не хотел, а может быть, и не мог… Мы же не знаем, как у них там это получается.

А когда должен был родиться мой второй ребенок, я уже приготовился, что тесть снова появится и скажет, сын у меня будет или дочка. Даже ждал и уже не боялся его увидеть.

— А чего бояться, он не пугал, а только вместе с нами радовался.

Но нет, он не пришел и ничего мне не сообщил! Может быть, потому что я не дома был в тот момент, а на дежурстве в части? И время со дня смерти тестя прошло уже много. Вот он и не смог докричаться. Или уже жил другой жизнью?

А у меня на этот раз родился мальчик!

Будущее было предсказано. Вернее настоящее. И умерший тесть имел эту возможность. Значит, он все еще проявлял интерес к этой жизни, и был в курсе. И даже хотел порадовать и удивить. А сам то он не удивлялся, что пришел в этот мир снова! А то, увидев знакомую квартиру, сам от радости бы чокнулся, или побежал бы к жене, наверное, в первую очередь. Может быть, он это и сделал потом, только заряд его кончился, и он снова стал для нас не видимый. Или всем нужно пребывать в третьем состоянии, чтобы видеть их. Но это не возможно. Это все— равно, что не быть в первом, а значит не жить. Быть в летаргии! Но телу нужно кушать, а чтобы кушать, нужно работать. Значит, третье состояние для нас может открыться только на мгновение. А потом снова к обычной жизни.

Они всегда рядом с нами, и подмены мира, первое время не замечают. Это потом они привыкают к тому, что мир для них почти такой же. Но почти, а не совсем. Что-то они потеряли, а что-то и приобрели.