Джеймс Редфилд - Тайна Шамбалы

Однако было у всех нас и нечто общее, а именно — неисправимый идеализм и потребность подкреплять свои профессиональные дела «инъекциями» духовных прозрений — в лучших традициях Десятого пророчества. И тем не менее практически все обитатели этой долины жили замкнуто, сосредоточив все внимание на различных сторонах деятельности, не придавая особого значения общению или потребности выработать некое общее видение реальности. Это в особенности касалось людей с различными религиозными убеждениями. По разным причинам долина привлекала людей, придерживающихся широкого спектра вероучений: буддизма, иудаизма, католической и протестантской ветвей христианства и, наконец, ислама. И хотя между представителями различных религиозных групп не возникало никакой вражды, не чувствовалось между ними и особой близости.

Недостаток общения вызывал у меня беспокойство еще и потому, что у наших немногочисленных детей наблюдались многие из проблем, характерных для обитателей пригородов: привычка проводить время в одиночестве, сидеть перед видео- и телеэкранами и придавать чрезмерное значение своим успехам и неудачам в школе. Я начал даже подозревать, что семья и общение с окружающими занимали в их жизни явно недостаточно места для того, чтобы отодвинуть эти мелкие проблемы на задний план и посмотреть на них трезвыми глазами.

Ближе к вершине дорожка заметно сужалась, и мне приходилось пробираться между двумя громадными валунами, нависавшими над крутым обрывом глубиной добрых двести футов. Немного позже до моего слуха донеслось отдаленное журчание родников Филипп-Спрингс, название которым дали звероловы, разбившие здесь небольшой лагерь еще в конце семнадцатого века. Струи воды по обомшелым каменным уступам стекали в небольшой — не более десяти футов в поперечнике— прудик, выкопанный кем-то в старину. Следующие поколения также оставили здесь свои следы, посадив у самого пруда яблони и обложив его каменными глыбами. Подойдя к самой воде, я набрал немного сверкающей влаги в пригоршни и, чуть наклонившись вперед, отбросил ногой прутик с тропинки. Прутик мелькнул над краем, соскользнул по скалам и исчез далеко внизу.

— Боже, как высоко! — невольно воскликнул я, отпрянув назад и чувствуя, как по моему лбу стекают капли холодного пота. Здесь, в лесной глуши, нас всех подстерегают опасности, хотя, вероятно, и не столь грозные, как те, с которыми несколько веков назад столкнулся старина Филипп, когда за поворотом тропинки можно было встретиться лицом к лицу с огромной пумой, охраняющей своего детеныша, или, что еще хуже, со стадом диких кабанов, клыки у которых не меньше трех дюймов и которые мигом распарывали вам бедра, если вы не успевали стремглав вскарабкаться на дерево. А если выпадал уж совсем злополучный день, вы вполне могли наткнуться на злобного чероки или изгнанника-семинола, уставшего выслеживать бедных поселенцев на своих любимых охотничьих тропах, будучи непоколебимо убежденным в том, что трепещущий кусок вашего сердца навсегда остановит приток европейцев в эти места… О нет, почти всем представителям тех старинных поколений — будь то аборигены Америки или переселенцы из Европы — приходилось сталкиваться с трудностями, испытывавшими их отвагу и мужество.

Перед нашим поколением стоят совершенно другие проблемы, проблемы, связанные скорее с нашим отношением к жизни, с постоянной борьбой между приступами оптимизма и отчаяния. В наши дни мы постоянно слышим голоса судьбы, приводящие массу свидетельств того, что господствующий на Западе образ жизни совершенно неприемлем, что происходит потепление климата, что арсеналы террористов растут, леса гибнут, а невиданное развитие техники создало своего рода виртуальный мир» сводящий наших детей с ума и все больше и больше угрожающий ввергнуть нас в хаос иллюзий и бесплодного сюрреализма.

Разумеется, оптимисты, отвергающие столь мрачную точку зрения, утверждают, что история не знает недостатка в пророках, что все наши проблемы можно решить благодаря тем же самым техническим средствам, которые их породили, и что человечество в наши дни еще только начинает раскрывать свой потенциал.

Я сделал еще шаг назад и бросил взгляд в долину. Я ценимая, что точка зрений «Селестинских пророчеств» находится примерно посередине между двумя этими полюсами. Она также включает в себя веру в поступательное развитие технического прогресса человечества, хотя расценивает его лишь как интуитивное движение к сакральному, и в оптимизм, основанный на духовном провидении развития мира.

В любом случае ясно одно. Если те, кто верит в силу провидения, считают, что необходимы серьезные изменения, их следует начинать прямо сейчас, когда мы стоим на пороге тайны нового тысячелетия. Это вызывает у меня благоговейный трепет. Какая это удивительная удача: жить на рубеже не только века, но и тысячелетия! Но почему она выпала именно нам? Именно нашему поколению? У меня возникло чувство, что главные ответы еще только впереди.

Я еще раз взглянул на источник, почти ожидая вот-вот увидеть где-то поблизости Натали. Я был убежден, что моя интуиция меня не обманет. Она бродит где-нибудь в окрестностях источника, и я непременно увижу ее, стоит мне только взглянуть в особое «окно". Все это выглядело довольно странным.

Подойдя к ее дому, я обнаружил, что он был пуст. Пройдя по темно-бурым половицам крыльца, я громко постучал в дверь. Ответа не последовало. Но когда я посмотрел налево, за угол дома, что-то привлекло мое внимание. Мой взгляд остановился на скалистой тропе, которая вела мимо огромного огорода Билла к небольшой, поросшей травой лужайке на самом краю обрыва. Мне показалось, что свет вдруг стал иным.

Пытаясь понять, что же такое произошло, я поднял голову и взглянул в небо. Я заметил, что цвет травы на лужайке стал совсем иным, словно солнце скрылось за облаками, и через миг его краешек выглянул опять, высветив небольшой участок луговины. Но никаких облаков не было. Подойдя к лужайке, я увидел молодую девушку, сидевшую на траве у края обрыва. Она была высокой и темноволосой; на ней была синяя футболка. Когда я подошел, она вздрогнула от неожиданности.

— Прости, что напугал тебя, — сказал я.

Она на мгновение отвернулась, смутившись, как и подобает девушке ее возраста. Опустившись на корточки рядом с ней, я взглянул ей в глаза и представился.

В ответ она взглянула на меня, и глаза ее показались мне куда более взрослыми, чем я ожидал.

— Знаете, мы живем далеко не по заветам пророчеств, — произнесла она.

Я так и отпрянул:

— Что-о?

— Я говорю о пророчествах. Мы не следуем им.

— Что ты имеешь в виду?

Она укоризненно посмотрела на меня: