Жак Майоль - Человек-дельфин

Задача CO 2— вызвать дыхательный рефлекс. Когда его давление повышается, сеть тонких нервных окончаний (рецепторы) немедленно посылает сообщение в луковицы спинного и головного мозга, дыхательные центры, откуда и следует команда начать дыхательный акт. Следовательно, углекислый газ можно считать сторожевым псом, сигнализирующим об опасности. При гипервентиляции пес временно выставляется за дверь. Проходит время, и организм использует кислород, накопленный во время гипервентиляции, его парциальное давление начинает быстро уменьшаться, и, следовательно, содержание CO 2в крови растет, но вследствие предварительной промывки не так быстро достигнет той величины, при которой необходимый рефлекторный сигнал заставит сработать по команде головного мозга пусковой механизм дыхания. Опасность заключается в том, чтобы сторожевой пес не вернулся в дом слишком поздно и успел сослужить свою службу. В противном случае нарушение пропорции в системе “кислород — углекислый газ” в сторону увеличения последнего приводит к обмороку вследствие аноксии (отсутствие кислорода в организме или отдельных органах, тканях, крови. При полной аноксии наступает смерть).

Такая неожиданность подстерегает ныряльщика во время подъема после погружения в апноэ на участке последних 10 м до поверхности, в зоне, где разница давлений и их воздействие на организм наиболее чувствительны. Доктор Раймонт Скирли назвал ее зоной “обморочного свидания”. Здесь парциальное давление кислорода может упасть до нуля прежде, чем CO 2(бедный сторожевой пес опаздывает не по своей воле) успеет выполнить свою функцию: вызвать сигнал тревоги и послужить стимулом дыханию. Результат: потеря сознания. Можно было бы сказать, что истинная, настоящая опасность классической гипервентиляции заключается в нечестной игре с организмом. Она создает анормальную ситуацию иллюзорного благополучия, которая очень быстро переходит в свою противоположность.

Первая ошибка, которую нужно избегать, — не бороться с идущими минутами. Раз есть борьба, значит, есть конфликт, есть физическое и психическое противодействие, вызывающее эффекты, противоположные тем, которых ждут, погружаясь в море, мечтая о полном расслаблении. Как это ни кажется парадоксальным, чтобы хорошо задерживать дыхание, нужно не думать о том, что его надо задерживать. Надо делать это, не думая об этом: надо стать самим действием. Когда я посещал Храм реки в Яватано префектуры Ито, мой учитель Иосидцуми Ацака, которого я дружески называл О Шо Сан, чувствовал во мне какую-то озабоченность. Это было действительно так, меня волновали некоторые технические и материальные проблемы, относящиеся к организации моих рекордов 1970 г., что, несомненно, отражалось на моем лице. Он успокаивал меня на своем небесном сильно японизированном английском языке, говоря, улыбаясь: “No tinkin… no tinkin” (He думай). Часто во время наших бесед он довольно просто отгонял поток моих мыслей и вопросов, относящихся к какой-нибудь мучившей меня философской проблеме и находившихся в моем подсознании, давая мне хороший удар палкой по спине. Послание было прямое, исчерпывающее, лишенное бесполезных слов, и я не думал больше о проблеме. Я не хочу сказать, что достаточно перестать думать о проблеме, как она перестанет существовать, однако это в значительной степени так. Во всяком случае по отношению к апноэ метод действует.

Много лет я храню две страницы очень любопытной книги, содержащей речи и доклады бывшего профессора американского университета, ставшего впоследствии одним из новых апостолов восточной мысли в Соединенных Штатах, Рама Даса (название книги: “Этот единственный танец”). Я всегда надеялся, что эти тексты однажды помогут мне проиллюстрировать тему. Более удобного случая может и не быть. Я хочу уточнить, что Рам Дас говорит о технике, обладать которой способны лишь посвященные. Вот этот текст почти дословно: “Вы знаете, погружаясь под воду или делая нечто похожее, что, задержав дыхание, через некоторое время не сможете больше его сдерживать и будете полностью озабочены идеей вдохнуть воздух. Представьте теперь, что вместо того, чтобы думать о своих легких и находиться под впечатлением происходящей мелодрамы, вы переключаете все ваше внимание на основание вашего позвоночного столба. Допустим, что вы достаточно внутренне дисциплинированы для такого переключения. Тогда произойдет поразительная вещь: вам удастся устранить свое внимание от того факта, что вы сдерживаете дыхание. Вы перейдете в такое состояние, когда вы одновременно и не дышите, и не сдерживаете дыхание. Естественно, что осознание этого факта вас сразу же вернет к действительности, и вы воскликнете: “Мой бог, я не дышу!” — и тут же потеряете контроль.

Однако через мгновение, прекратив нервничать из-за того, что происходит, вы можете вновь вернуться в то другое состояние и спокойно в нем остаться. Вы не дышите. Ваш дух полностью фиксирован на основании вашего позвоночного столба. Вы чувствуете себя спокойно и прекрасно, но дыхания нет. И в этот момент вы начинаете ощущать, как какая-то неведомая энергия поднимается по позвоночнику до головы мощно и в то же время крайне деликатно.

Это необычайный процесс. Это ваш личный вызов всем тем преградам, которые вы же сами и построили на пути к управлению дыханием”.

В двух словах Рам Дас советует нам, делая апноэ, “забывать” о дыхании. Физиологически дело, конечно, невозможное, но с точки зрения психики это единственно возможный способ. Впрочем, это же вам скажут все великие чемпионы-подводники. Что же касается йогов, исследования “состояния высшего просветления” — Самадхи, проведенные в Институте Лонавла в Индии, продемонстрировали, что практически они могут забыть о своем сердце и дыхании более чем на 20 минут.

Их техникой не овладеть в несколько дней, и это, несомненно, причина, почему почти все наши апноисты ограничиваются классической гипервентиляцией, дающей результаты скорые, но все же ограниченные. Человек, как существо довольно ленивое, всегда следует закону наименьшего усилия. Необходимы годы чтения, наблюдений, медитаций и жертв, чтобы только приблизиться к этой другой системе познания мира: это путь единого слияния духа и тела. Йог — значит единение, а в случае, нас особо интересующем, объединение человека с морским миром. И прежде чем говорить о какой-либо технике упражнений, необходимо попытаться понять изнутри дух, в котором она была бы мыслима. Свою собственную философию по этому поводу я всегда стараюсь представить образно. Ну, допустим, в такой фразе: “Когда эскимос идет в чужое селение, он берет с собой свое сердце и своих женщин, но не свое оружие и свои законы”.