Джидду Кришнамурти - Невыбирающее осознавание. Собрание выдержек из бесед

Когда я могу смотреть на вас, а вы на меня без образа памяти… тогда имеются отношения

Вопрос: Какое отношение имеет наблюдатель, мой наблюдатель, к другим наблюдателям, к другим людям?

Кришнамурти:Что мы имеем в виду под отношениями? Состоим ли мы всегда в отношениях с кем-либо, или отношения имеют место между двумя представлениями, созданными друг о друге? У меня есть образ вас, а у вас есть образ меня. У меня есть представление о вас, как, например, о своей жене, и у вас тоже есть представление обо мне. Отношения имеют место между этими двумя представлениями и больше ничем. Иметь отношения с другим возможно, только когда нет представлений. Когда я могу смотреть на вас и вы можете смотреть на меня без образа памяти, обид и всего прочего, тогда отношения имеют место быть, но сама природа наблюдателя – это образ, не так ли? Мой образ наблюдает ваш образ, если его вообще возможно наблюдать, и это называют отношениями, но происходят они между двумя образами – эти отношения не существуют, поскольку обе их стороны – образы. Быть в отношениях означает быть в контакте. Контакт должен быть чем-то непосредственным, не между двумя образами. Требуется огромное внимание, осознавание, чтобы смотреть на другого без имеющегося у меня образа этого человека, состоящего из моих воспоминаний о нем – как он обижал меня, радовал меня, доставлял мне удовольствие, давал мне то или это. Отношения есть, только когда между двумя людьми нет никаких представлений друг о друге.

Почему человек создает образ самого себя?

У человека есть идея, обозначение, образ самого себя: что он собой представляет, чем ему следует или не следует быть. Почему человек создает образ самого себя? Потому что он никогда не изучал, что он собой представляет на самом деле. Мы думаем, что нам следует быть тем или этим: идеалом, героем, примером. Когда нападают на наш идеал, наше представление о самих себе, это пробуждает гнев. А наше представление о себе – это наше избегание факта того, чем мы являемся. Но когда вы наблюдаете действительный факт того, что собой представляете, вас никто не может обидеть. Тогда если человек – лжец, и ему говорят, что он лжец, это не означает, что его обижают: это факт. Но когда вы притворяетесь, что вы не лжец, а вам говорят, что вы лжец, тогда вы сердитесь, приходите в бешенство. Так что мы всегда живем в воображаемом мире, мире мифа, и никогда в мире действительности. Чтобы наблюдать то, что есть, видеть это, действительно познакомиться с этим, не должно быть никакого суждения, никакой оценки, никакого мнения, никакого страха.

Что происходит, когда я осознаю тот факт, что я построил образ самого себя…?

Как правило, у человека бывает образ самого себя – выдающегося, неудачника, несчастного, исполнителя, бесполезного, амбициозного – вы знаете, какие образы самих себя имеет большинство людей. Они могут думать, что они – Бог или не Бог, что они просто среда, что они то или это. У них бывают десятки образов самих себя или один преобладающий. Но если у меня есть образ самого себя, то такой образ будет противоречить фактам повседневного существования, и я буду неспособен смотреть на повседневные факты кроме как глазами этого образа; поэтому проблему порождает образ, а не сам факт.

Тогда почему же я строю образ самого себя? Я понимаю, что проблема будет существовать, пока у меня есть образ себя, представление, вывод о самом себе. Поэтому меня больше не интересует проблема, затруднение; теперь меня интересует понимание, почему у меня есть эти образы, эти представления, эти заключения. На Востоке у людей есть идея, что они Бог, у них есть бесчисленные представления; и здесь, на Западе, у вас тоже есть свои представления, свои образы. Отправляйтесь в коммунистический мир, и у них тоже есть свои. Но почему же мы строим эти образы, эти представления?

Пожалуйста, я задаю вопрос, а не пытаюсь узнать. Мы задаем фундаментальный, а не поверхностный вопрос. Большинство из нас никогда не задает себе фундаментальные вопросы, но это – вопрос, который мы задаем себе сейчас – фундаментальный.

Почему я, кто прожил сорок, пятьдесят, шестьдесят или сколько бы там ни было лет, собрал этот переполненный склад того, что я думаю, что я чувствую, что я собой представляю, чем мне следует быть, это скопление опыта, знания? И что бы было, если бы я этого не сделал? Вы понимаете? Что бы со мной случилось, если бы у меня не было концепции самого себя? Я бы потерялся, не так ли? Я был бы неуверенным, ужасно напуганным жизнью. Поэтому я выстраиваю образ себя, миф, представление, заключение о самом себе, так как без этой основы жизнь стала бы для меня совершенно бессмысленной, неопределенной, пугающей: не было бы никакой уверенности. Я могу быть уверенным внешне: у меня могут быть работа, дом и все такое, но и внутренне я тоже хочу быть полностью уверенным. И именно желание быть уверенным заставляет меня строить этот образ себя, имеющий словесную природу. Вы понимаете? Он не обладает вообще никакой реальностью; это просто понятие, память, идея, заключение.

Теперь, я вижу, что это факт, то есть я это осознаю. Пожалуйста, не отставайте, давайте делать это вместе. Я знаю, почему я построил образ самого себя – будь то путем сознательных усилий или бессознательно, в результате бесчисленных влияний общества, организованной религии или книг, – я все это знаю. Я построил его, и я знаю, почему – этого требует общество, а также, помимо общества, я сам хочу быть полностью уверенным в себе. Общество помогает мне, и я поддерживаю это представление, идею, заключение о себе, и я осознаю весь этот процесс.

Но что происходит, когда я осознаю тот факт, что я построил образ самого себя, осознаю так же, как я осознаю голод? Знаете, мы так привыкли делать усилия. С самого детства нас поощряли делать усилия, бороться, поскольку мы должны быть лучше, чем кто-то другой, справляться лучше, чем наш дядя, – вы знаете, все остальные глупости. Мы поклоняемся успеху, поэтому мы делаем усилия. Но здесь не требуется вообще никаких усилий, поскольку нет ничего, для чего они нужны. Вы следите за моей мыслью? Итак, я просто наблюдаю тот факт, что у меня есть образ самого себя. Любое старание изменять, поощрять или разрушать этот образ означало бы пытаться соответствовать другому образу. Это ясно? Если я стараюсь разрушать или уничтожать имеющийся образ, то само это усилие проистекает от еще одного образа самого себя, который я создал, говорящего, что имеющегося сейчас образа быть не должно…