Джидду Кришнамурти - Невыбирающее осознавание. Собрание выдержек из бесед

В момент осознавания страха находитесь ли вы уже в состоянии бегства от факта?

Пожалуйста, послушайте, это несложно. Это требует внимания, а у внимания есть своя собственная дисциплина; вам не нужно вводить систему дисциплины. Знаете, господа, мир нуждается не в политиках и не в большем количестве инженеров, а в свободных людях. Инженеры и ученые могут быть необходимы, но мне кажется, что миру нужны люди, которые свободны, созидательны и лишены страха. А большинство из нас одолевает страх. Если вы сможете глубоко погрузиться в страх и действительно понять его, то выйдете из него с простодушием, и ваш ум прояснится. Это то, в чем мы нуждаемся, и именно поэтому очень важно понимать, как смотреть на факт, как смотреть на свой страх. В этом вся проблема – не как избавиться от страха, не как быть смелыми, не что делать со страхом, но полностью быть с фактом.

Господа, вы хотите целиком и полностью быть с волной удовольствия, не так ли? Когда вы переживаете момент удовольствия, нет ни осуждения, ни оправдания, ни отрицания. В момент переживания удовольствия нет фактора времени; физически, чувственно все ваше существо вибрирует с ним. Разве не так? В момент переживания для вас нет времени, правда? Когда вы сильно раздражены или когда вы полны страсти, никакого времени нет. Время вступает, мысль вступает только после момента переживания, и тогда вы говорите: «Господи, как хорошо» или «Как ужасно». Если это было хорошо, вы хотите больше этого; если это было ужасным, пугающим, вы хотите этого избегать; поэтому вы начинаете объяснять, оправдывать, осуждать, а это – факторы времени, препятствующие вам смотреть на факт.

Теперь, вы когда-нибудь встречались непосредственно со страхом? Пожалуйста, внимательно слушайте вопрос. Вы когда-нибудь смотрели на страх? Или в момент осознания страха вы уже находитесь в состоянии бегства от факта? Я рассмотрю это немного подробнее, и вы увидите, что я имею в виду.

Мы называем, мы даем обозначения различным чувствам, не так ли? Говоря: «Я сердит», мы даем определенному чувству обозначение, название, ярлык. Теперь, пожалуйста, очень внимательно следите за своими умами. Когда у вас возникает чувство, вы называете это чувство, вы называете его гневом, страстью, любовью, удовольствием, ведь так? И это называние чувства представляет собой процесс мышления, препятствующий вам смотреть на факт, то есть на чувство.

Знаете, когда вы видите птицу и говорите себе, что это попугай, или голубь, или ворона, вы не смотрите на птицу. Вы уже перестали смотреть на факт, потому что между вами и фактом встало слово попугай , или голубь, или ворона .

Это не какой-то трудный интеллектуальный трюк, а процесс ума, который следует понимать. Если вы внимательно исследуете проблему страха, власти, удовольствия или любви, то должны увидеть, что называние, приписывание ярлыка не дает вам смотреть на факт. Вы понимаете?

Вы видите цветок и называете его розой, и как только вы назвали его, вы не уделяете цветку полного внимания. Таким образом, называние, обозначение, вербализация, символизация препятствует полному вниманию к факту. Верно, господа? Мы будем продолжать? Хорошо. Мы продолжаем то, о чем говорили вначале. Мы по-прежнему спрашиваем себя, возможно ли, не выбирая, осознавать факт, и факт – это страх.

Но может ли ум, привязанный к обозначениям и по самой своей природе привыкший к вербализации, перестать вербализировать и смотреть на факт? Не говорите: «Как мне это делать», а задавайте вопрос самим себе. Я испытываю чувство и называю его страхом. Дав ему название, я связал его с прошлым, так что память, слово, обозначение не дают мне смотреть на данность. Но может ли ум – который в самом своем мыслительном процессе вербализирует, называет – смотреть на явление, не называя его? Вы понимаете? Вам придется самим выяснить это для себя, я не могу вам сказать. Если я вам скажу и вы сделаете это, то вы будете лишь следовать и не освободитесь от страха. Важно то, чтобы вы полностью освободились от него, а не оставались полумертвыми, испорченными, несчастными людьми, вечно боящимися своей собственной тени.

Чтобы понять эту проблему страха, вы должны вникнуть в нее очень глубоко, поскольку страх находится не просто на поверхности ума. Страх – это не просто бояться своего соседа или бояться потерять работу; он гораздо глубже, и для его понимания требуется глубокая проницательность. Чтобы глубоко понимать, вам нужен очень острый ум, но не просто такой, который усовершенствует аргументацию и способность избегания. Следует углубляться в проблему шаг за шагом, и именно для этого очень важно понимать весь этот процесс наименования. Когда вы обозначаете целую группу людей, называя их мусульманами или как угодно еще, вы от них уже отделались; вам нет более необходимости смотреть на каждого из них отдельно, так что название, слово воспрепятствовало вам быть человеком по отношению к другому. Точно так же, когда вы называете чувство, вы не смотрите на само чувство, вы не находитесь полностью с данностью.

Понимаете, господа, там, где есть страх, нет любви; там, где есть страх, что бы вы ни делали – ходите во все храмы на свете, следуете всем гуру, каждый деть повторяете Гиту – вы никогда не найдете реальность, вы никогда не будете счастливы, вы будете оставаться незрелыми человеческими существами. Если вы просто хотите избавиться от страха, примите таблетку транквилизатора и ложитесь спать. Существуют бесчисленные способы избавления от страха; но если вы спасаетесь, убегаете, страх будет неизменно преследовать вас. Чтобы быть фундаментально свободными от страха, вы должны понимать этот процесс называния и сознавать, что слово никогда не бывает самой вещью. Ум должен быть способен отделять чувство от слова и не должен позволять уму вмешиваться в непосредственное восприятие чувства, которое является данностью.

Когда вы уже зашли так далеко, проникли настолько глубоко, вы обнаруживаете, что в бессознательном, в темных закоулках ума, скрывается чувство полного одиночества, изоляции, представляющее собой фундаментальную причину страха. И опять-таки, если вы его избегаете, если бежите от него, страшась его, если вы не вникаете в него, никак при этом не называя, то никогда не выйдете за его пределы. Ум должен непосредственно встретиться с фактом полного внутреннего одиночества и не позволить себе что бы то ни было сделать с этим фактом. Это нечто особенное, называемое одиночеством, составляет самую суть самости, «меня», со всеми его уловками, коварством, суррогатами, сетью слов, в которую попадается ум. Только когда ум способен выйти за пределы этого окончательного одиночества, достигается свобода, абсолютная свобода от страха. И только тогда вы узнаете сами, что такое реальность, та неизмеримая энергия, не имеющая ни начала, ни конца. Пока же ум порождает свои собственные страхи в понятиях времени, он неспособен постичь безвременное.