Тина Клыковская - 100 пророчеств о судьбе русского народа

Посмотрите, встрепенитесь, опомнитесь: несмотря на побои, как они часто любят русских и жалеют их пороки, и никогда «по-гоголевски» не издеваются над ними. Над пороком нельзя смеяться, это — преступно, зверски. И своею, и нравственною, и культурною душою они никогда этого и не делают. Я за всю свою жизнь никогда не видел еврея, посмеявшегося над пьяным или ленивым русским. Это что-нибудь значит среди оглушительного хохота самих русских над своими пороками... Несмотря на побои (погромы), взгляд евреев на русских, на душу русскую, на самый даже несносный характер русских, — уважителен, серьезен. Я долго (многие годы) приписывал это тому, что «евреи хотят еще больше развратиться русским»: и в конце концов вижу, что это не так. На самом деле евреи уважительно, любяще и трогательно относятся к русским, даже со странным против европейцев предпочтением. И на это есть причина: среди «свинства» русских есть, правда, одно дорогое качество — интимность, задушевность. Евреи — то же. И вот этою чертою они ужасно связываются с русскими. Только русский есть пьяный задушевный человек, а еврей есть трезвый задушевный человек.

С точки зрения христианской философии подлинный критерий доброго творчества дается в словах Христа: «Без меня не можете ничего творить». Но к этому можно добавить еще и точное определение зла, которое содержится в Евангелии: зло есть ложь, убийство и тирания. Дьявол есть «отец лжи и человекоубийства от начала», и он же «дает власть над всеми царствами, поскольку она принадлежит ему», т. е. добывается через зло (Лк., 4, 6, 7). Нет никакого сомнения в том, что Апокалипсис рассматривает тоталитарную тиранию как высшее выражение и высшее напряжение зла, которому он противопоставляет высшее Божественное проявление добра. Но не следует думать, что такое определение зла существует только для одного христианского сознания: в отвращении ко лжи, убийству и тирании есть нечто общечеловеческое, нечто утверждаемое как безусловная правда, как очевидная «логика сердца». Безрелигиозный гуманизм эпохи Просвещения утверждает то же самое.

На протяжении истории сущность зла, начиная с убийства Авеля Каином, остается той же самой, но его форма изменяется и усовершенствуется, ибо существует не только прогресс в добре, но и прогресс во зле. Индустриальный век создает новую форму усовершенствованного зла: прежде всего ложь перестала быть индивидуальным пороком отдельных лжецов и обманщиков, — ложь социализирована и национализирована; для ее пропаганды созданы целые министерства и международные организации. Убийство тоже социализировано и сосредоточено в грандиозном инквизиционном аппарате, действующем в самых различных формах, недавно изобретенных, и далеко не только в формах явной смертной казни. Наконец, тирания тоже не является формой правления отдельных индивидуально способных или неспособных тиранов и вождей, свергаемых и избираемых, как это было до сих пор в истории. Тирания является тоталитарным государством, организованным таким образом, что оно ставит перед собой задачу всемирного тоталитаризма. При этих условиях новой форме зла должна быть противопоставлена новая форма добра.

Какая она будет, мы еще не знаем, но несомненно, что она будет обоснована на противоположных принципах: вместо лжи — правда, вместо человекоубийства и ненависти — любовь и братство, вместо тирании — организованная свобода. Следует, однако, признать, что организация новых форм добра, так сказать, запоздала. Неизвестно, могут ли старые формы демократии и парламентаризма противостоять натиску организованной тирании. Для этого нужно новое творчество путей свободной организации, нужно проведение хозяйственной демократии, которая дала бы всем то чувство свободы и автономии личности, которое дороже всякого удовлетворения материальных потребностей человека. Только тогда каждый будет способен и готов защищать против тоталитаризма собственную автономную личность, которая нашла полное признание во всеохватывающей народной автономии. Важно, чтобы «сыны века сего» не были во всех отношениях хитроумнее «сынов Царствия», по слову этой таинственной притчи.

Победит ли свобода и любовная соборность или вооруженная ненависть тоталитарной тирании — мы не знаем. Не знаем, осуществит ли коммунизм свою империалистическую миссию или, напротив, человечество откажется от тоталитарного рабства и сумеет организовать свободный порядок внутри народов и свободное соглашение между народами. Пушкин сказал: «Историк не астроном и Провидение не алгебра». Мы не можем предсказывать в истории и социологии с абсолютной точностью, но мы можем и должны выбирать. И выбрать мы должны решительно, сознавая, что от каждого нашего слова, от действия или бездействия или колебания зависит судьба человечества.

Для создания Великой России есть только один путь: направить все силы на ту область, которая действительно доступна реальному влиянию русской культуры. Эта область — весь бассейн Черного моря, то есть все европейские и азиатские страны, «выходящие» к Черному морю.

Здесь для нашего неоспоримого хозяйственного и экономического господства есть настоящий базис: люди, каменный уголь и железо. На этом реальном базисе — и только на нем — неустанною культурною работой, которая во всех направлениях должна быть поддержана государством, может быть создана мощная Великая Россия. Она должна явиться не выдумкой политиков и честолюбивых адмиралов, а созданием народного труда, свободного и в то же время дисциплинированного. В последнюю эпоху нашего дальневосточного «расширения» мы поддерживали экономическую жизнь Юга отчасти нашими восточными предприятиями. Отношение должно быть совершенно иное. Наш Юг должен излучать по всей России богатство и трудовую энергию. Из черноморского побережья мы должны экономически завоевать и наши собственные тихоокеанские владения.

Основой русской внешней политики должно быть, таким образом, экономическое господство России в бассейне Черного моря. Из такого господства само собой вытечет политическое и культурное преобладание России на всем так называемом Ближнем Востоке. Такое преобладание именно на почве экономического господства осуществимо совершенно мирным путем. Раз мы укрепимся экономически и культурно на этой естественной базе нашего могущества, нам не будут страшны никакие внешние осложнения, могущие возникать помимо нас. В этой области мы будем иметь великолепную защиту в союзе с Францией и в соглашении с Англией, которое в случае надобности может быть соответствующим образом расширено и углублено. С традициями, которые потеряли жизненные корни, необходимо рвать смело, не останавливаясь ни перед чем. Но традиции, которые держатся сильными, здоровыми корнями, следует поддерживать. К таким живым традициям относится вековое стремление русского племени и русского государства к Черному морю и омываемым им областям. Донецкий уголь, о котором Петр Великий сказал: «Сей минерал, если не нам, то нашим потомкам весьма будет полезен» — такой фундамент этому стремлению, который значит больше самых блестящих военных подвигов. Без всякого преувеличения можно сказать, что только на этом черном «минерале» можно основать Великую Россию.