Елена Кшанти - Секреты Вселенной. Послания из Гималаев

Мне раньше жутко не нравилось, когда люди спрашивают меня одно и то же по нескольку раз, и ладно, если бы задавали какие-либо сложные вопросы – ан нет! – вопросы совершенно примитивные, касающиеся быта или другой подобной ерунды. Я, конечно же, этих людей осуждала, говорила, что они настолько глупы, что не могут запомнить ответ с одного раза. Каково же было мое удивление, что со временем я сама стала задавать вопросы по нескольку раз, не концентрируясь на ответе.

Вообще, мир людей очень интересное место для наблюдений. И впрямь, оказывается, нет четкого определения понятий хорошее и плохое . Эти определения относительны, но, однако, необходимы для обретения потенциала, необходимого для еще более глубокого понимания закона. Поэтому рекомендуется использовать эти понятия для определения собственных мыслей и поступков, а не для осуждения окружающих.

Для анализа можно использовать понятия добро и зло . Наши человеческие концепции добра и зла не в силах отразить глобальные законы мироздания, которые движут процессом нашей жизни. Если взглянуть на это сверху, то оказывается, что рамки, разграничивающие эти понятия, настолько зыбки и порой совершенно противоречивы, что получается, в процессе развития как таковых понятий и определений вообще не существует.

Но почему же тогда мы на них опираемся в своих повседневных суждениях о тех или иных событиях, о действиях, о словах и мыслях?

Казалось бы, что ответ на этот вопрос очень прост, потому что все, что хорошо, – приносит позитивный результат, а то, что плохо, – негативный. О’кей. Но тут мы опять упираемся в одно «но»: что есть позитив, а что негатив?

Иногда для одного человека лежать на диване, заниматься сексом и вкусно есть будет хорошо, а для духовного практикующего, который стремится выйти из круга перерождений, это будет плохо, так как на это действие тратятся заслуги и драгоценное время жизни, которое можно использовать для духовного совершенствования.

И опять начинается бег по замкнутому кругу. Но замкнут он лишь на одной плоскости, попробуем подняться выше. Предположим, что другая плоскость все-таки существует, хотя мы не можем ее видеть, так как наши глаза не обладают теми параметрами, которые бы ее отразили. Тогда в силу логики, раз то, что мы не видим, может существовать – исходя из того, что мы не можем доказать, что оно существовать не может, мы можем опереться в своих доказательствах на предполагаемую плоскость более высокого развития сознания, нежели наше.

И как ни странно, часто именно то, что связано с плохими переживаниями, ведет сознание к совершенству. Через боль приходит осознание нашей плохой кармы, через потери – осознание зыбкости земного бытия, через невозможность чего-либо достичь – понимание нашей ограниченности и т. д.

Конечно, это не всегда так. Бывает, что, испытывая страдание, человек еще более ожесточается и претерпевает тем самым еще большие несчастья. Жизнь рушится, и кажется, что зло порождает зло, и человек исчезает с плоскости нашего восприятия, перемещаясь в другие миры под воздействием накопленной кармы. Но как мы можем судить о дальнейших последствиях, если мы не в состоянии заглянуть в эту другую плоскость?

Может быть, для определенных душ страдания необходимы? Ведь говорится же в текстах, что страдания тоже являются положительным фактором, иначе просто невозможно выйти из сансары? Не испытывая боли и не обладая достаточной мудростью, человек просто не в состоянии понять, что сансара – это и есть источник боли, это и есть первопричина всех наших проблем.

Если мы обратимся к истокам, когда за основу всего бралась дуальность, еще признавалась индивидуальность нашей души – Джива, то можно поразмышлять над таким высказыванием: «Эта джива является частью той всеобщей субстанции, и она так же вечна, она существует без начала и будет существовать без конца. Она проходит через все эти формы для того, чтобы проявить свою истинную природу – чистоту. Каждое действие, которое сдерживает это проявление, считается порочным, и это применимо также и к мыслям. Каждое действие и каждая мысль, которые помогают дживе расшириться и проявить свою истинную природу, считается хорошим» (Свами Вивекананда).

И опять же мне хочется здесь уточнить очень важную деталь.

Человек, забредший в дебри всевозможных философий, начитавшись про относительность всего сущего, часто начинает отметать все нормы морали и нравственности, но на самом деле все эти законы общества неразрывно связаны с дуализмом в религии. А дуальность также является основной ступенью к недвойственности. Пренебрегая тем, что строится на таких относительных понятиях, как плохое и хорошее , мы лишаем себя фундамента, и любое здание, выстроенное без него, уже не имеет никакой прочности и может лишь служить декорацией некоего спектакля, иными словами, нечто показного, но не реального, того, что может содержать наша сущность. Так, многие люди, прикоснувшись к учению о Пустоте, начинают не себя ощущать пустыми по сути, а окружающих людей и не считаются с их интересами. Это огромнейшая ошибка. Именно поэтому в древних буддистских текстах говорилось, что нарушением Обетов Бодхисаттвы является даже передача учения о Пустоте неподготовленным людям. Но сейчас напечатано много книг и доступ никому не ограничен, поэтому человек, не обладающий достаточными умственными способностями, понимает лишь то, что прежде всего выгодно его эгоизму. Поэтому, когда Дхарма попадает в руки к таким людям, она становится опасной, подобно электричеству, которое светит и согревает или больно бьет током.

Еще раз хочу уточнить, что понятия плохое и хорошее должны присутствовать в качестве оценки прежде всего наших собственных мыслей и поступков, а потом уже того, что нас окружает, и то с учетом его относительности. Это и есть самый важный момент для нашего пути.

«И не было, и не будет, и теперь нет человека, который достоин только порицания или только похвалы» (Дхаммапада).

В Индии, в Маклеодгандже, на центральной площади мне постоянно встречался молодой, сильного телосложения индиец, прилично одетый и хорошо разговаривающий на английском языке. Каждый раз, когда я там появлялась, он подходил ко мне и с наглой улыбкой просил деньги. Поначалу меня это выводило из себя и я ему постоянно пыталась объяснить, что в его ситуации просить деньги неприлично, ведь он может работать и зарабатывать деньги. Он ухмылялся и все равно просил деньги. Пытаясь перебороть саму себя, я стала специально ему давать мелочь, но маленькие деньги его тоже не устраивали, он кривился и просил больше. Я чувствовала, что он меня откровенно раздражает, и не понимала, как это преодолеть. Но однажды, размышляя о многообразии форм и проявлений этого мира, я почувствовала некое умиротворение в своей душе, оно продолжалось не так долго, но совпало с тем временем, когда, приехав на площадь, я опять встретила этого индийца, и он опять попросил у меня денег.