Рудольф Штейнер - Метаморфозы душевной жизни.Путь душевных переживаний. 2 часть

Это, например, видно по тому, что именно Эсхил старался переместить осознание Я в человеческую душу. Мы видим Эсхила стоящим на границе Востока и Запада, он как бы одним глазом обращен на Восток, а другим — глядит на Запад и выводит из человеческий души то, что позднее было охвачено в представлении людей понятием "совесть". Эсхил стремился драматически воплотить новую форму совести, но был еще не в состоянии это сделать. Стремясь просто сравнивать, очень легко сваливают всё в одну кучу. Нужно не только сравнивать, но и различать. Существенное в том, что на Западе всё было предпринято к переходу Я из души ощущающей в душу сознательную. В тягостном заточении, в несвободе оставалось Я на Востоке. На Западе, напротив, люди развивались так, что их Я всё больше и больше стремилось в душу сознательную. Развитие протекало так, что сно — видческое ясновидение должно было умолкнуть, однако всё было предпринято к тому, чтобы пробудить Я, а как охранителю Я, как божественному голосу во внутреннем души дать возникнуть совести. И Эсхил является краеугольным камнем между западным и восточным миром, одним оком он смотрит на Восток, другим — на Запад. Так протекало человеческое развитие, каким мы могли его наблюдать.

На Востоке люди сохранили живое сознание своего происхождения из божественного Мирового Духа. Из этого сознания могло быть получено понимание того, что через несколько столетий свершилось со многими людьми, старавшимися найти, как Эсхил, божественный голос внутри себя. И свой вклад в это развитие внес импульс Христа, вошедший в человечество, который во всех духовных рассмотрениях развития Земли и человечества должен рассматриваться нами как величайший.

Через импульс Христа человечеству впервые была дана возможность постичь, что Бог, Творец вещей, который является Творцом и внешних тел человека, может быть понят и познан в нашем внутреннем существе. Только через познание Бого — человечности Христа Иисуса человечество стало способным понять, что Бог может говорить нам в нашем собственном внутреннем существе. Для того чтобы человек внутри себя мог найти божественную природу, было необходимо, чтобы Христос вступил в человеческое развитие во внешнем историческом событии. Если бы Бог, Христос, не жил в теле Иисуса из Назарета, если бы Он не показал раз и навсегда, что Бога можно познать внутри человека, ибо Он однажды жил среди людей, если бы Он не стал победителем смерти в мистерии Голгофы, то человек никогда не смог бы постичь присутствия Божества в своем внутреннем. Тот, кто утверждает, что человек мог бы постичь Бога внутри себя без внешнего исторического Христа Иисуса, мог бы с таким же успехом утверждать, что мы имели бы глаза и без существования в мире Солнца. Высказывание философов: "Без глаз мы не могли бы видеть свет, значит, свет следует выводить из нашего органа зрения" — пример односторонней истины. Такому представлению всегда нужно противопоставлять тезис Гёте: "Глаз создан в свете и для света!" Если бы Солнце не наполняло светом земное пространство, в человеческом организме не были бы созданы глаза. Глаза — это творения света, и не будь Солнца, глаз не мог бы его воспринимать. Ни один глаз не способен воспринимать без той силы восприятия, которую ему надо первоначально получить от солнца. Также невозможно прийти к внутреннему постижению и осознанию природы Христа без внешнего исторического импульса Христа. Но чем для зрения является Солнце во Вселенной — тем же является исторический Иисус Христос для того, что мы называем вступающей в нас Божественной природой.

Для постижения всего этого людям были даны элементы в мудрости, приходящей с Востока, нужно только поднять ее на более высокую ступень. Элементы постижения Бога, связывающего себя с человеческой природой, постепенно развивались из восточного течения. Постичь же, принять то, что принесено этим импульсом, — к этому были зрелы души на Западе, на том Западе, где наиболее интенсивно развивалось то, что вошло из внешнего мира во внутренний мир человека и, став совестью, охраняло слабое Я. Таким образом, сила души была подготовлена к возникновению совести, гласящей теперь: в нас живет Бог, который являлся на Востоке тем, кто был способен ясновидчески видеть. В нас живет Божественное!

Однако то, что подготавливалось таким образом, не могло бы быть осознанно, если бы в этом возникновении совести уже не говорил внутренний Бог. Итак, на Востоке рождается внешнее понимание божественной идеи Иисуса Христа, а навстречу с Запада идет то, что человеческое сознание развивает как совесть. Например, в Риме именно в первые времена христианского летоисчисления всё больше и больше говорится о совести, и чем дальше на Запад, тем отчетливее возникает в сознании это представление.

Так Восток и Запад работают друг с другом рука об руку. Солнце Природы Христа встает на Востоке, а глаза Христа — человеческая совесть — подготавливаются на Западе, чтобы осуществилось понимание Христа. Поэтому триумфальное шествие христианства мы видим не на Востоке, а на Западе. На Востоке же вместо этого распространяется религиозное вероисповедание, породившее нечто хотя и высочайшее, но имеющее восточный характер: восточный мир охватывает буддизм. Христианство завоевывает западный мир, так как на Западе оно создало свой орган. Здесь христианство соединяется с тем, что стало глубочайшим культурным фактором Запада: понятие совести соединяется с христианством.

Не только через изучение внешней истории, но также через внутреннее рассмотрение фактов можно прийти к признанию развития. Сказанное сегодня не будет еще услышано многими душами. Но время настоятельно требует познания духа в его внешних проявлениях. Это способен осуществить прежде всего тот, кто сначала по меньшей мере сумеет увидеть этот дух там, где он возвещает о себе через ясно говорящих вестников. Народная мудрость гласит: когда говорит совесть, это в душе говорит Бог. Высшее духовное сознание показывает: когда говорит совесть, действительно говорит мировой дух. И духовная наука выявляет связь совести с величайшим явлением человеческого развития — с Событием Христа. Потому неудивительно, что всё сопряженное с понятием совести в восприятии современного сознания облагораживается, поднимается в высшие сферы. Когда говорят, что нечто было совершено исходя из совести, мы считаем, что речь идет о самом важном для человека. Итак, выявляется, что человеческая душа правильно определяет совесть как "Бога в человеке". И если Гёте говорит, что наивысшее благо для человека — это когда "ему открывается божественная природа", то необходимо уяснить себе, что Бог может открываться человеку только в духе, когда природа является нам из своих духовных основ. О том, чтобы она могла явиться нам таким образом, позаботились в развитии человечества: с одной стороны, через Христов Свет, свет извне, а с другой — через Божественный Свет в нас самих, через совесть. Поэтому такой характерный философ, как Фихте, мог сказать о совести, что она обладает в нашей душе исключительным правом голоса. И поэтому нами сознается, что от совести зависит наше личное достоинство. Мы являемся людьми благодаря тому, что обладаем Я-сознанием; и то, что берет нас под защиту в лице совести, берет под защиту и наше Я. Поэтому совесть есть нечто такое, что рассматривается нами как священнейшее индивидуальное благо, которое несравнимо ни с какими благами внешнего мира, как то, при помощи чего мы можем определять для самих себя направление и цель. Поэтому человек должен смотреть на совесть как на святая святых, которая указывает на самое высочайшее, но — и на самое неосязаемое в человеческой душе. Когда в нем говорит совесть, умолкает всё!