Владимир Дюков - Дао знания. Единство науки и магии. Обучение Силой

Но какая-то часть меня помнила все. В центре меня была память о ней. Улыбка, ее улыбка. Запахи, ее запахи…

Все напоминает о ней. И когда я перестану провожать взглядом зеленые фольксвагены, в надежде увидеть ее номера?

Везде ее образ. Во всем. Любовь – не любовь?.. Не поймешь. Не могу без нее. А с ней не получается. После того как я не помог ей, между нами все кончено. Барьер…

Пришел однажды человек к гипнотизеру, говорит: «Люблю ее. Не могу без нее. Хотя знаю, что она мне не пара. Черт бы побрал эту любовь! Помогите, доктор, Христом Богом прошу!»

Ввел его гипнотизер в транс, задал установку: «Вы ее больше не любите. Она вам безразлична». И закрепил эффект внушением амнезией: «Когда вы проснетесь, то забудете все, что было с вами на сеансе, но состояние безразличия к ней сохранится и будет крепнуть с каждым днем».

Вышел человек из гипнотического сна. Нет любви больше! И счастлив он. «Спасибо вам, доктор, очень, очень мне помогли! Не знаю, как вас и благодарить!» И пошел по своим делам. Как хорошо без любви-то… Не до любви мне – дела надо делать.

Убожество какое-то… Кретин! А может быть, он и прав…

Вот так отучают от любви. Как от курения. Просто, гениально. Формула любви! Точнее, формула «не любви». Все есть принятые интерпретации: люблю – не люблю. Форма восприятия. Сменил ее – и вот уже и не любишь… Черт бы их побрал, все эти интерпретации!

Можно, конечно, и самому сменить интерпретации. Но не хочу этого. Пусто как-то без любви, без привязанности, не хочется их терять. Хотя прекрасно понимаешь всю их механику.

А может быть, все-таки прав был тот, кто убил свою любовь рассудком? А?

Уже не люблю, лишь наблюдаю свою любовь. Наблюдаю свои чувства, себя. Зомби. Но зомби, осознавший механику своего зомбирования. И я уже не существую, я лишь отрешенно наблюдаю за тем, как я существую…

Эта моя привязанность к Карине, называемая любовью, совсем меня измучила. Умом-то я прекрасно понимаю, что ничего между нами уже быть не может, но чувства не отпускают. Эти программы реакций на ее образ… Этот условный рефлекс, вызывающий чувство любви, когда на вход меня подается сигнал – воспоминания о ней… Ведь было же нам хорошо! И эта связь – «она» и «хорошо» – закрепилась. Заякорилась, сформировался якорь, как сказал бы психотерапевт. Можно, конечно, уехать, чтобы не видеть ее больше. Тогда условный рефлекс любви не будет больше подкрепляться и постепенно сотрется, ведь время лечит все раны. Но можно и по-иному разорвать связь, стереть программы.

И я решаю освободиться от своей привязанности. «Выдернуть» пинию Карины из моего энергетического тела.

Научиться «не любить» можно, поработав в осознанном сновидении. Или же в «этом» мире восприятия, доведя чувство любви до максимума. И, пережив этот предел, перейдя через него, попасть в противоположность «люблю» – в безразличие «не люблю». Потому что то, что мы пережили с максимальной интенсивностью, – любовь ли, страх или еще какая наша программа-рефлекс, – отпускает нас. Я выбираю переживание предела…

Иду под вечер в ее бюро, нашел какой-то повод зайти. Она одна, служащие уже ушли домой. Во мне все бурлит и клокочет. Но я,мой «контролер», лишь безучастно отмечает: «Тело волнуется». И больше ничего, никаких эмоций у моего наблюдателя.

Сидим, разговариваем. И вот я начал, немного сбиваясь:

– Карина, я люблю тебя. Это зрелое чувство. Я не могу без тебя…

Внешне – несчастный любовник, но внутренняя моя игра совсем иная.

Пауза. Она смотрит на меня и сухо так говорит, по-деловому:

– Наши отношения закончились.

– У тебя кто-то другой? – спрашиваю я.

– Да, но мы еще окончательно не решили…

Внутри меня происходит черт знает что. И «контролер» безучастно фиксирует это: «Внутри тебя происходит черт знает что. Вот она, максимальная интенсивность…»

«Давай дальше! Переживай сильнее! Отпусти чувства, переживания. Сдайся им! – внутренне подталкиваю я себя. – Пусть произойдёт катарсис и чувства рассосутся, отпустят тебя!»

– Мне остается застрелиться, только это спасет меня… – печально говорит мое тело, при этом мой «наблюдатель» без малейшего чувства печали наблюдает и осознает – «тело печально говорит…» Вот такое состояние раздвоения на отрешенного, спокойного, как гладь озера, наблюдателя и безумно волнующегося наблюдаемого. Вот такой тотальный контроль всего, что бы ни случилось…

Я встаю со стула. Она провожает меня до дверей.

Выхожу на улицу и смеюсь. Искренне смеюсь, не от горя или любовной тоски. Черт-те чего наговорил! Действительно смешно! Отпустило мою любовь. Сменил отношение – ну абсолютно на все наплевать! Плачу или смеюсь – все равно. Я лишь наблюдаю, как я плачу, как смеюсь. я – «я – наблюдатель» – всегда один и тот же. Я – постоянен.

…И я стал любить осознанно, любить потому, что любовь вытягивает меня из абсолюта безразличия. Но я не люблю – я должен любить, чтобы жить, чтобы быть в «этом» мире.

А если бы она была «там», в ином измерении, то я бы ушел за ней «туда». Перетянула бы она меня.

Есть очень сильные люди – те, которые могут убить даже любовь. Есть очень умные – те, которые, поразмышляв, меняют любовь на дела. Меняют счастье, пусть мимолетное, пусть миг счастья, на деньги, на респект, на фальшивые улыбки клиентов…

Написал эти строки, вспомнил все, пересмотрел заново свою любовь. А потом встретился с ней. Посмотрел в глаза – и ничего в груди не екнуло… Такова реальность любви: временность. Все преходяще, лишь музыка вечна… Жаль, что ушла любовь. А впрочем, все равно. Сместится восприятие – и придет что-то другое.

Кстати о музыке. Когда я находился в состоянии , то как-то вставил в магнитофон кассету с тяжелым металлом – очень быстрая музыка для нормального человека. Но скорость моего восприятия была настолько высока, что я, слушая эту музыку, думал: «Что они там, умирают, что ли? Совсем устали бедненькие! Такая медленная музыка!»

Да и вообще все были какими-то медленными, вялыми, уставшими. Не обладали люди достаточной скоростью, потому, например, легко было бы вести с ними рукопашный поединок в таком состоянии. Только один ненормальный, которого я однажды встретил в подземке, сумасшедший бездомный бродяга, кричавший совершенно диким голосом при всем народе, – был «побыстрее». И если бы дело дошло до драки, то с ним пришлось бы повозиться: неуправляем, социально неконтролируем, энергии имел достаточно, да и скорость восприятия, наверное, была приличная.

Если рассматривать время как ощущение, то ощущать его можно по разному: как быстротекущее, как медленное, как остановившееся… Бывают состояния, когда все секунды, все мельчайшие доли каждой секунды идут в счет. Когда каждая секунда разбивается на тысячи отдельных секунд и каждая эта часть осознается. И тогда время замедляет свой ход. И даже останавливается…