Владимир Дюков - Дао знания. Единство науки и магии. Обучение Силой

Но что есть правда? Истина?

У Истины нет хорошего или плохого, «белого» или «черного». Она приемлет все – даже ложь, даже неправду. Правдивая ложь: даже когда лжешь, то честно признаешься себе, что лжешь. И то, что ты лжешь, это твоя правда. Ты правдиво наблюдаешь , что лжешь…

Такая ложь уже не ложь, а что-то другое…

Не это ли состояние иллюстрирует дзеновский парадокс лжеца, сказавшего: «Я лгу!»? Так правду или ложь говорит сказавший: «Я лгу!»? А что, если не анализировать логикой: ложь это или правда, а лишь отрешенно наблюдать, слушать как музыку, звуки слов: «Я л-г-у!»?

И тогда наступает момент Истины. Тогда ты находишься в отрешенном «наблюдателе», тогда полностью отстранен от индивидуального эго, а значит, пребываешь в Боге. Тогда ты вне любых описаний и интерпретаций – и уже нет ни хорошего, ни плохого, ни правдивого, ни лживого, а есть только то, что есть. Есть лишь правда. Истина. Факт. «Энергетический» факт. Голый факт. Не хороший и не плохой. Правдивый. И тогда, даже говоря ложь, наблюдаешь правдивый факт – слова своей лжи. Но ведь наблюдаешь правдиво, честно!

В этот момент Истины пребываешь точно в настоящем моменте, в «здесь и сейчас».

Полностью погрузиться в такую правду – значит слиться с Богом. Он – истинен. В Нем нет лжи.Когда воспринимаешь действительность без прикрас, без малейшей цензуры, когда начинаешь отрешенно, правдиво наблюдать ее, не оценивая, то начинаешь понимать Бога. Бог есть абсолют правды. Правды в смысле пребывания в состоянии отрешенного «наблюдателя», в глубоком «здесь и сейчас»; правды в смысле Дзен.

Предельная искренность ведет к таким состояниям. Совесть, которая есть мера искренности по отношению к самому себе. Тотальная исповедь.

…Он был честным человеком. Всегда платил за проезд в трамвае. Никогда не опаздывал на службу и не обманывал, играя в карты.

Но он был честным фашистом. Честно отправлял людей в газовые камеры и никогда не обманывал свое начальство, не занимался приписками и махинациями. Всегда честно следовал навязанной ему идеологии и предписаниям и никогда не запускал в камеру больше людей, чем это было положено по инструкции. Он был образцовым, честным служащим. Его хвалили на службе и ставили в пример другим его честность. Он честно исполнял свой долг.

А другой был честным священником. Честно следовал словам Библии и Богу. Ничего не исправлял в Священном Писании: это же нечестно – сомневаться в святых словах! Честно прочитал толпе из Библии слова, сказанные Иисусом: «Только я Господь твой!» и потом честно собирал людей своей веры в крестовый поход против иноверцев, при этом как-то «честно» забыв про «не убий» и про то, что сказано: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас».

Этот же был честным ученым. Честно складывал, умножал, делил. Не делал ошибок и, проводя эксперименты, не подтасовывал результаты для того, чтобы они подходили для его научной работы. Честно выступал против нечестности лживых теорий, оспаривающих честность высшей научной мудрости – теории относительности. Честно занимался большой наукой.

И он тоже получал зарплату и всегда платил в трамвае. Он не хотел иметь ничего общего с тем плохим обманщиком, с тем «зайцем», с тем не имеющим денег бездомным безработным, которого контролеры высадили за проезд без билета, но который все-таки успел крикнуть вдогонку уходящим вагонам:

«А может быть, неверна и лжива какая-то изначальная предпосылка наших честных действий и правильных рассуждений?»

Но никто не услышал «гласа вопиющего в пустыне»…

«…Тот, кто трудится во имя какой-либо идеи, уже никогда не будет проверять саму идею, так как для этого у него нет времени. Более того, его интересам противоречит вообще допущение какого-либо ее обсуждения…»

У меня осталось 3 марки 20 пфеннигов. К тому же болит желчный пузырь – символ агрессивности («желчный человек»). Не помогают ни массажи, ни что другое.

До магического числа 321 (3… 2… 1… убывающий гармоничный ряд, заданный Силой) не хватает ровно одного пфеннига. И я начал его искать. Времени осталось не так много; Сила, ведущая меня, дала в распоряжение только один день. Я знал: не найду пфенниг —реально умру. Сила не оставляет выбора. Надо действовать максимально эффективно и оптимально. Я нахожусь в состоянии контролируемой смертельной лихорадки, агонии.

И оказалось, что вся моя жизнь и счастье заключены всего в одном пфенниге – в общем-то, в ерунде для обычного человека, на которую ранее не обращал внимания и которую не ценил, потому что не была связана эта монета – мелочь, пустяк – с опасностью для жизни.

Но таково было мое восприятие в тот момент, моя форма, мой мир.

Пфенниг – символ счастья и жизни. В магии все символ. И то, каким образом будет найден этот пфенниг, определит дальнейший образ моей жизни.

Я должен, во что бы то ни стало, разрешить эту загадку, заданную Силой, и через нее осознать еще что-то, еще часть своей жизни и программ своего поведения. Каждый мой поступок решает судьбу.

Искать на улице? Не нашел. Хотя внимательно смотрел под ноги. Значит, счастье и жизнь для меня не на улице, не в бродяжничестве. Так говорит Сила. (Не все так просто в этих состояниях восприятия. Здесь все, как пророчество, здесь закладываются программы функционирования, программы навязчивых идей, управляющих поведением, выйти из которых в последующем практически невозможно. И найди я пфенниг на улице, я стал бы бездомным бродягой, принял бы эту форму и конфигурацию. Воспринимал бы мир как бродяга.)

Ищу дальше новые возможности.

На вокзале? Опять не то. Значит, счастье не в дорогах.

Попросить у кого-нибудь? – промелькнула идея. Но я не вижу счастья в попрошайничестве.

В своей квартире точно знаю, что нет. Квартира осознанна. Не имеет смысла идти в нее, терять драгоценное время.

Остался один вариант: попросить у Ольги, адрес которой я случайно узнал. С нею у меня конфликт, злоба у меня на нее. Еду к ней.

Встречаемся. Объясняюсь. Говорю, что у меня другая женщина. Прошу: «Дай мне пфенниг – ерунду для тебя – и тем самым внутренне отпусти меня от себя». Похоже, что она все понимает – все цепочки и взаимосвязи моих доводов. Знакома с эзотерикой. Злится, не хочет давать монету, понимая, что этим внешним действием разрывает внутреннюю связь со мною и отпускает меня. Не хочет отпускать. Ее ненависть – та же любовь (или привязанность – как ее ни назови). Но я назойлив – терять нечего, рядом смерть.