Борис Булгаков - Карлос Кастанеда. Жизнь и смерть Воина

…

2 апреля 1968

Какое-то мгновение дон Хуан глядел на меня. Казалось, он совсем не удивился моему появлению, хотя со времени нашей последней встречи прошло уже более двух лет. Он положил руку мне на плечо, улыбнулся и сказал, что я изменился – потолстел и стал мягче.

Я привез ему экземпляр своей книги. Без предисловий я вынул ее из портфеля и вручил ему.

– Это книга о тебе, дон Хуан, – сказал я.

Он пробежал большим пальцем по страницам, как пролистывают игральные карты, вскрывая новую колоду. Ему понравился зеленый цвет переплета и формат книги. Он погладил ее, повертел в руках и вернул мне. Я ощутил прилив гордости.

– Я хочу, чтобы ты оставил ее себе, – сказал я. Дон Хуан молча засмеялся и покрутил головой.

– Лучше не надо, – сказал он и с широкой улыбкой добавил: – Ты же знаешь, на что в Мексике идет бумага.

…

С этого приезда к дону Хуану начался новый цикл обучения. Без труда вернувшись к своему прежнему ощущению удовольствия от его чувства юмора и драматизма, я оценил его терпеливость в отношении меня и понял, что непременно должен приезжать почаще. Не видеть дона Хуана было поистине огромной потерей для меня.

Ключевым моментом второго цикла, а также завершением обучения магии непосредственно у дона Хуана стал прыжок с вершины горы. Перед прыжком двое учеников навсегда простились со своими наставниками.

– А сейчас, прежде чем мы с Хенаро попрощаемся с вами, вы двое можете сказать все, что угодно. Может быть, это последний раз, когда вы сможете что-нибудь сказать.

Паблито отрицательно покачал головой, но у меня кое-что оставалось.

Я хотел выразить свое восхищение, свое благоговение перед исключительностью духа воина дона Хуана и дона Хенаро, но я запутался в словах, и в конце концов ничего не сказал, или, хуже того – я издал какие-то жалостливые звуки.

Дон Хуан покачал головой и чмокнул губами в насмешливом неодобрении. Я невольно засмеялся; было неважно, что я не сумел выразить им своего восхищения. Очень любопытное ощущение начало овладевать мною. У меня было чувство радости и веселья, абсолютной свободы, которое заставляло меня смеяться. Я сказал дону Хуану и дону Хенаро, что мне наплевать на исход моей встречи с неизвестным, что я счастлив и собран, и что буду ли я жив, или умру – совершено неважно для меня в данный момент».

Говоря о жизни и мистическом пути Карлоса Кастанеды, нельзя не уделить внимание моменту прощания с его наставниками доном Хуаном и доном Хенаро. В «Сказках о Силе» ученики расстаются с учителями, на этом фактически заканчивается их непосредственное обучение. На протяжении еще шести книг, они вспоминают то, чему обучались, в том числе находясь в состоянии «второго внимания».

Финалом обучения являлся прыжок со скалы. Новоиспеченные маги должны были шагнуть в неизвестное, и никто не давал гарантии, что они вернутся. Необходимо было использовать все полученные магические навыки, чтобы сдать этот экзамен.

« Местом моей последней встречи с доном Хуаном, доном Хенаро и еще двумя их учениками – Паблито и Нестором стала плоская безжизненная вершина горы на западных склонах Сьерра-Мадре в Центральной Мексике. Торжественность и масштабы происшедшего там не оставляли сомнений, что мое ученичество подошло к концу, и что я действительно видел дона Хуана и дона Хенаро в последний раз. Встреча завершилась тем, что мы все попрощались друг с другом, а затем мы с Паблито прыгнули вместе с вершины горы в пропасть».

Лишь спустя два года после полета со скалы, устав от неразберихи в голове, Кастанеда возвращается в Мексику. Он ищет ответ на вопрос, который мучил его все это время:

« Скажи мне, Паблито, – спросил я. – Мы действительно прыгнули в пропасть?»

Найдя магов своего круга – Паблито и Нестора, Карлос пытается понять и осмыслить совершенное:

« Я попросил Нестора рассказать мне о его прыжке в пропасть. Я старался, чтобы вопрос выглядел так, словно это интересовало меня весьма умеренно. Но Паблито осознал подоплеку моего деланного безразличия. Он засмеялся и сказал Нестору, что я так осторожен потому, что остался глубоко разочарован его собственным рассказом об этом событии.

– Я бросился после того, как вы сделали это, – сказал Нестор. Он взглянул на меня, как бы ожидая нового вопроса.

– Ты прыгнул сразу после нас? – спросил я.

– Нет. Мне потребовалось еще некоторое время для подготовки. Хенаро и Нагваль не сказали мне, что делать. Тот день был самым важным для каждого из нас, – сказал Нестор.

Паблито выглядел подавленным. Он встал со своего стула и прошелся по комнате. Затем он снова сел, качая головой в жесте отчаяния.

– Ты действительно видел, как мы бросились с края? – спросил я Нестора.

– Я – Свидетель, – сказал Нестор. – Быть свидетелем – мой путь знания. Рассказывать вам безупречно то, чему я был свидетелем – мое задание.

– И что же ты на самом деле видел? – спросил я.

– Я видел, как вы оба, держась за руки, подбежали к краю, – сказал Нестор, – а затем я видел вас обоих, как воздушных змеев в небе. Паблито двигался дальше по прямой линии, а затем упал вниз. Ты немного поднялся, а затем продвинулся на небольшое расстояние от края, затем упал.

– Но мы действительно прыгнули вместе с нашим телом?

– Ну да. Я не думаю, чтобы это можно было бы сделать другим способом, – сказал он и засмеялся».

Теперь, когда его ученичество закончилось, уже культовый, уже более чем обеспеченный Карлос принимает решение. Маргарет Кастанеда приводит его слова: «Я собираюсь заняться практикой, – сказал мне Карлос однажды ночью в октябре 1973 года. – Я должен был уйти, чтобы понять, о чем они говорили. Я должен был написать обо всех этих чрезвычайно важных вещах. Сейчас у меня ничего нет. У меня есть штаны и трусы, и это все, что у меня есть в этом мире».

Однако Маргарет утверждает, что Карлос лукавит: «Довольно странно было слышать это от самого популярного мистика 70-х годов, на банковском счету которого лежали миллионы долларов, три книги были опубликованы, а четвертая полностью готова к печати».

Несмотря на все это, с первой половины 1970-х по конец 1980-х Карлос Кастанеда практически полностью отрезал себя от общества, сложив заботы о социальном контакте на посредников. Интервью журналу «Time» в 1973 только усугубляет ситуацию. В том же году он официально разводится с Маргарет, которая потом напишет: «В 1960 году развода хотела я, но он не позволил мне этого сделать. Он всегда меня убеждал, говоря, что наши отношения вполне приемлемы в существующем виде. Именно Карлос всегда хотел сохранить status quo, поэтому было странно, когда вдруг осенью 1973 года он захотел получить разводные документы. Пришло время разорвать все оковы, выражаясь языком пространных метафор Кастанеды».