Алексей Маслов - Тайный код Конфуция

Каждый должен находиться на предназначенном ему месте — в этом залог гармонии отношений в стране. Конфуций называет это да тун — « великое взаимоподобие » , которое понимается как основной и, увы, утопический принцип взаимоотношения между людьми, некая предельная этика жизни. Он призывает «исправить имена» ( чжэн мин ) — привести все явления в соответствие с их функциями. Этим принципам должны были в равной степени подчиняться государь и чиновники, муж и жена. «Правитель должен быть правителем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном», — наставлял Конфуций. Каждый способен выполнять свой долг, «быть таким, каким следует быть», лишь на основе всё тех же моральных категорий сыновней почтительности, человеколюбия и других подобных качеств.

Его страшно тяготит нарушение гармонии и баланса магических сил в Поднебесной, причем для него это прежде всего равновесие между внутренней сущностью мира и его внешним выражением. «Имя» ( мин ) для Конфуция, равно как и для многих мистиков древности, есть явление сущностное, не случайное. Это также тяготеет к архаическим шаманским культам, где лишь одно произнесение имени или названия предмета могло мистическим образом либо породить вещь, либо изменить ее сущность. А поэтому именами и названиями нельзя жонглировать, как попало — ведь неверное слово порождает и неверное явление в мире. Именно поэтому посвященный муж ( цзюньцзы ) тщательно следит за своими славами — «в них не должно быть и крупицы неточности».

И если ошибка в названии и имени простительная для простолюдина, то она абсолютно непростительна для цзюньцзы , поскольку именно он должен своими словами, молитвами и заклинаниями упорядочивать этот мир.

И для Конфуция здесь становится очевидной причина развала отношений гармонии в Поднебесной — потеря соответствия между именем и сущностью, произносимым звуком и явлением, которое он должен обозначать. Некие люди называют себя «достойными правителями», но не способны выполнить свои функции, приведя народ к процветанию. Правитель перестал быть истинным правителем, чиновник — праведным чиновником, отец — отцом, сын — сыном. Поэтому надо вернуться к истинному смыслу этих названий, привести их в соответствие с внутренней сутью вещей.

Но почему же именно это оказывается столь важным для Конфуция? Разве недостаточно соблюдать правила и ритуалы, почтительность к родителям и старшим, заботиться о младших? Да, этого достаточно лишь в том случае, если все эти принципы действительно реализуются на практике, а не представляют собой лишь притворство и механистическое следование правилам, против чего всегда выступал Учитель «Название» или «имя» (мин) в архаической традиции не просто звук — оно порождает сущности, оно формирует реальность. И ошибка в имени тотчас воплощается с искажении реальности.

Но его мысль об «упорядочивании названий» уже многим непонятна и вызывает отторжение. В эпоху политических интриг, военных походов, смены административных моделей управления царствами столь мистическая концепция возвращения к неким «истинным названиям» кажется уже непонятной, уже слишком далекой от действительных нужд правителей. Никто не возражает против введения справедливых законов и установления эффективных налогов, но воспринять всю концепцию чжэн мин , положив ее в основу управления, так никто и не согласился. Это была еще одна почти утопическая идея Конфуция, принесенная им из мира мистики в мир государственных дел и политических споров. Но он продолжает настаивать!

Как только его собираются пригласить в управление царством Вэй, он тотчас предлагает начать с «исправления названий». Даже его ученик Цзы Лу поражен: «Неужели, Вы, Учитель, собираетесь продолжать настаивать на этом?!». Но Конфуций непреклонен — «исправление названий» должно быть произведено и только это моет мистическим образом исправить все беды Поднебесной. Более того — такое «исправление названий» порождает целую цепочку изменений в мире. И речь уже идет не о каких-то «именах», но о восстановлении утраченной связи человека и Неба, о возрождении древнейшей традиции гармонии мира духов и мира людей. Конфуций объясняет непонятливому Цзы Лу: «Если названия не соответствуют своей сущности, то и слова противоречат действительному положению вещей. Если словами противоречат положению вещей, то и дела не будут исполняться. А когда дела не исполняются, то Правила и музыка оказываются недейственными. Если Правила и музыка недейственны, то наказания не будут справедливы. А когда наказания не справедливы, то народ не знает, как с пользой распорядиться силой своих рук и ног». Значит, государству надо заниматься тем, чтобы привести всех людей, в том числе и чиновников, в соответствие с их функциями и способностями.

Этому предложению Конфуцию поучаствовать в делах управления царства Вэй предшествовала история, которая была в общем была характерна для той эпохи. Но она неприятно поражает стареющего Учителя. Наследник правителя царства Вэй Куай-туй, стыдясь развратного поведения своей матери Наньцзы, решил умертвить ее. Но план проваливается и ему приходиться бежать из царства. Отец бежавшего — правитель царства Лин-гун, ошеломленный вероломством сына и нарушением всех приличий, решает сделать своим наследником второго сына Ина, но тот отказывается. Вскоре правитель умирает, и его вдовствующая правительница вновь хочет передать престол Инну, но вновь получает отказ. И тогда престол приходиться передать сыну бежавшего старшего сына — Чу-гуну, внуку умершего правителя. Сам же Чу-гун враждовал с своим отцом. Итак, в одном семействе получается так, что все враждуют со всеми. Младший сын, нарушая все правила сыновней почтительности, отказывается принять трон, старший сын устраивает заговор против своей же матери. Поэтому Конфуций и требует, что прежде всего надо «восстановить истинный порядок названий»

Его отношение к официальному участию в делах управления могло показаться странным для служивого мужа того времени. С одной стороны, они никогда не стремился получить официальный пост, хотя ему неоднократно предоставлялась такая возможность. С другой сторон, он действительно все время служил правителям, иногда занимал невысокие должности и никогда не жаловался на то, что его советы не принимались во внимание. Но он подчеркивает, что все же в делах реального управления участвует, и его роль здесь значительно выше, чем роль чиновника средней руки. Он управляет именно мистическим образом, устанавливая равновесие между Небом и правителем.