Тони Парсонс - Ничто суть всё

Существуют ли какие–то условия, при которых больше вероятности быть реализованным, чем при других условиях?

Нет, нет никаких условий, при которых больше вероятности быть реализованным. Всё уже этим является. Вы можете быть пьяным или сидеть в пещере и есть рис — это не имеет значения, так как этот кажущийся сдвиг не имеет вообще никакого отношения к индивиду, или к его кажущемуся действию или состоянию.

Так что идея о том, чтобы собираться вместе с целью всё это услышать…

Не имеет вообще никакой значимости, потому что это основано на идее о том, что должно быть некое обстоятельство. Нет никаких обстоятельств, так как всё, что есть, — это уже и есть это. Каждое мнимое обстоятельство есть это. Это ум придумывает идею о том, что должно быть определённое обстоятельство, что история может продолжаться и что выживание обеспечено.

Вы описывали то состояние, когда мнимая личность приходит к этому осознанию, и всё меняется и переворачивается с ног на голову. А есть ли некий промежуточный этап или скользящая шкала градусов осознания — или может быть только всё или ничего?

Это непосредственно видишь или не видишь. Для меня осознанность — это всего лишь ещё одно состояние, которое является частью истории; нет никаких состояний бытия. Есть лишь бытие, и в бытии возникают состояния, в том числе и состояние осознанности или состояние замешательства. Нет такой вещи, как половинчатое единство.

Итак, пытаясь прийти к осознанию и узнаванию того, что есть что, можно ли вроде как быть «почти там»?

Нет, нельзя быть «почти бытием». Есть только лишь бытие. И тот, кто много работает над своими чакрами, или медитирует, или ещё что–либо делает, — вовсе не некто, кто приближается к бытию. Есть только лишь бытие, и в рамках этого бытия может возникнуть или показаться кто–то, кто много работает над своими чакрами или медитирует, чтобы чего–то добиться.

Хорошо. Тёмной ночью всё чёрное и нет света, а в полдень очень светло, а на рассвете и закате — своего рода сумерки.

Да, такова природа истории.

Можно ли обнаружить наступление осознанности посредством своего рода сумерек?

Нет. Весь мир, в котором мы живём, — это отражение чего–то, что находится за его пределами, но история, как кажется, включает время, путешествие по направлению к жизни и смерти, свету и тьме — и в направлении от них. Это притча. Это притча о чём–то, что находится за пределами времени, путешествия, путей и состояний осознанности, и вместе с тем всех их включает.

Бытие нельзя познать.

В начале этой встречи мой ум стал абсолютно пустым и свободным от идеи что–либо получить, и затем в конце произошло понимание того, что всё это — очень ясно. Итак, что–то произошло.

Да. Происходит ясность. Но ясность — не освобождение. Ясность — это что–то, что кто–то всё ещё может иметь. Сегодня есть много людей, которые были на этих встречах и у которых на эту тему есть ясность. Это не имеет никакого отношения к освобождению.

Получается, что нет разницы между кем–то, кого ваши слова приводят в полное замешательство, и кем–то, кто обладает большой ясностью?

Нет. Потому что это находится за пределами этого «кого–то» и за пределами его понимания. Бытие находится за пределами постижения или понимания. Понимание, постижение, ясность, знание и замешательство все возникают в бытии.

Итак, это — ничто, которое суть всё. Это бытие. Всё, что есть, — это бытие. И в этом бытии, в этом «всё», и возникает отдельность.

Человеческие существа — единственные во всей этой видимости, обладающие «я»–сознанием. «Я»–сознание присуще только людям. Это — сон. Бытие возникает, и ему снится, что оно отдельно от самого себя, и затем оно очень долго повсюду ищет то, что находится повсюду.

Итак, бытие — это всё, что есть, «я»–сознание — это то, что возникает, и обнаружение того, что есть лишь бытие, не имеет никакого отношения к ищущему. Поэтому всё это — то, о чём мы здесь говорим — не имеет никакого отношения к вам или ко мне. Это не так, будто у меня есть что–то, чего нет у вас. Бытие невозможно познать.

У младенца есть только чистое бытие. Только бытие. И хотя младенец плачет и кажется голодным, это бытие, это выражение бытия, которое просто плачет и говорит, что происходит голод. И когда наступает тот момент в жизни ребёнка, когда происходит отделение, когда мать, быть может, говорит ему «Ты — Билл или Мэри», то где–то вдруг появляется ощущение себя отдельной личностью. Впервые вдруг есть энергия, которая сокращается в это ощущение отдельности, и в теле появляется чувство того, что кожа и есть наша граница, что мы живём за этой границей, и что всё остальное происходит снаружи от нас.

И тогда жизнь начинает происходить с нами, и в тот момент, когда начинается отделение, в тот самый момент начинается и поиск, так как ощущение отдельности приносит чувство страха, неполноценности и утраты. «Я что–то утратил. Что это? Что я потерял? Почему я это потерял? Почему это со мной произошло?» Итак, после этого происходит поиск, и ищущий может функционировать лишь в поиске. Всё время, пока есть отдельность, может быть лишь поиск неотдельности… потребность вернуться домой. Пока ваша жизнь не будет утрачена, вы всегда будете вопрошать «почему?».

Мы вырастаем в этом мире отдельности, и мы знакомимся с другими людьми, которые живут в этом мире отдельности, и все они согласны, что это — отдельный мир. Вы — индивид, и вам или нужно сделать так, чтобы ваша жизнь удалась, или нет. Это основной, простой урок, который усваивают в состоянии отдельности. И вся эта идея о том, что нужно сделать так, чтобы ваша жизнь удалась, вся идея о том, чтобы что–то получать — любовь, деньги, власть или что–либо ещё, — на самом деле является стремлением вернуться домой. Все желания — это отражение этого стремления вернуться домой.

Все что–то ищут. И трудность заключается в том, что мы вырастаем и верим, что мы — индивиды и что у нас есть понимающий ум, и затем мы думаем, что мы можем заполнить это ощущение утраты, попытавшись понять, почему существует это ощущение утраты, и что–то с этим поделать; и в этом и состоит невежество.

В этом и состоит трудность. Вся трудность поиска — в том, что поиск питает отдельность. Поиск придаёт отдельности силы. И каждый раз, когда мы пытаемся найти целостность, мы всё ещё являемся отдельными индивидами, которые пытаются найти целостность. Мы думаем, что можем получить целостность. Мы думаем, что это произойдёт с нами. «Я стану просветлённым» — или «Я мог бы стать просветлённым. Я слышал, что могу стать просветлённым, так как я встречал людей, которые сказали мне, что сами просветлённые и что они делали А, В и С; они медитировали или занимались самоисследованием или чем–либо ещё. Поэтому и я могу стать просветлённым». Однако нет такой вещи, как просветлённый человек. Ни один человек в этой комнате никогда не станет просветлённым. Идея о личном просветлении — фундаментальное невежество, которое подгоняет людей.