Иан Мюррей - Забытый Сперджен

Читатель, возражая мне далее, может сказать, что участие в богословских спорах не было для Сперджена главным, не в этом заключалось его подлинное призвание. С этим мнением я совершенно не согласен, хотя знаю, что многие его разделяют. С викторианских времен и по сей день Сперджена принимают на ура во всех его амплуа, кроме одного: мало кто ценит его как человека, который ревностно боролся с заблуждениями в церкви. Сперджена изучили и обсудили как личность, как проповедника, как литератора, как баптиста, как мистика и как филантропа, но его вероучение, которого он твердо придерживался, и теологические конфликты, в которых он участвовал, преданы забвению. Существует мнение, что этим богословским конфликтам не стоит придавать большого значения, так как богословие не было главным для Сперджена. Например, когда разгорелся спор с либералами, Джон Клиффорд, вице-президент Баптистского союза, объявил: «Мне невыразимо больно видеть, как этот выдающийся „ловец душ“ пробуждает энергию тысяч христиан и направляет ее на споры, вместо того чтобы вдохновлять их нести добрую весть Божьего Евангелия нашим соотечественникам» 6. Четыре года спустя один религиозный журнал в некрологе Сперджену выразил преобладавшее тогда отношение к проповеднику: «Поворачиваясь от его кальвинизма к его христианской жизни, мы видим хорошего, доброго, любящего человека, чье великодушие резко контрастирует с его учением» 7.

Как образ пуританина после 1662 года * формировали те, кто отрицательно относился к пуританизму, так и образ Сперджена в ХХ веке создавали те, кто не симпатизировал его богословским позициям, тем самым дискредитируя его как богослова 8. Кроме Роберта Шиндлера, писавшего незадолго до смерти Сперджена 9, и Чарльза Рэя, который всего-то и сделал, что кратко изложил «Автобиографию» проповедника 10, мне не приходит на ум ни один биограф Сперджена, который бы мог честно подписаться под символом веры, составленным Спердженом для церкви на Нью-парк-стрит. У. И. Фуллертон и Дж. К. Карлайл, которые в 30–40-х годах двадцатого века написали, как полагают, классические биографии Сперджена, не разделяли богословских позиций проповедника. И хотя в какой-то мере они описывают имевшие место богословские конфликты, они похожи, выражаясь словами самого Сперджена, на «людей из лозы и гипса». В своих книгах они не раскрывают учения Сперджена. В статье Т. Р. Гловера, опубликованной в «Таймс» в 1932 году, и в книге Канингема-Берли «Сперджен и его друзья», изданной в 1933-м, биография знаменитого проповедника церкви «Метрополитан табернакл» была искажена до крайности 11. Последняя из названных книг, как сказал Сперджен о другой книге, «пригодна только для того, чтобы разводить огонь в камине».

Итак, казалось, сбылось предсказание либералов викторианской эпохи о том, что Сперджен станет «последним из пуритан». «Старомодное Евангелие», которое, как Сперджен считал, его церковь и колледж были созданы Богом провозглашать, было забыто почти всеми, за исключением немногих, кто «испортил» торжество, устроенное в 1934 году в честь столетия со дня рождения Сперджена, задавая вопросы: «Кто из этих „знаменитых баптистов“, следуя за Спердженом, проповедует истину о божественном избрании? Кто из них так же, как и Сперджен, гордится драгоценной кровью нашего Господа Иисуса Христа?» 12 Можно ли удивляться тому, что в современной интерпретации Сперджена как богослова сводят на нет?

Уилбур Смит писал в 1955 году: «Я заново прочел основные биографии и автобиографию Чарльза Сперджена и пришел к твердому убеждению, что на сегодняшний день нет ни одного жизнеописания этого великого проповедника благодати Божьей, которое бы полностью соответствовало истине» 13. Думаю, он был совершенно прав.

Я избрал такую концепцию своей книги не потому, что хотел покритиковать тех биографов, которые преуменьшили значение трех вышеназванных богословских конфликтов, а потому, что для Сперджена утвердить свою позицию в этих спорах было очень важно — об этом свидетельствуют и его проповеди, и автобиография, и ежемесячный журнал «Суорд энд трауэл», который Сперджен издавал двадцать семь лет. Он говорил своим студентам за три года до смерти: «Скоро я уйду от вас. Тогда вы соберетесь и скажете друг другу: „Президента больше нет. Что нам делать?“ Я заклинаю вас: будьте верны Евангелию Господа нашего Иисуса Христа и учению о Его благодати». В этих словах отчетливо видны приоритеты Сперджена. Отстаивая их, он писал: «Я твердо убежден, что отстоять истину в споре и выступить против заблуждений века сего — это первостепенная обязанность проповедника». Миссис Сперджен и Дж. У. Харральд полностью разделяли точку зрения Сперджена, когда в его «Автобиографии» писали о конфликте с либералами: «Одни по глупости своей полагали, что он принял на себя некую новую роль , а другие утверждали, что он принес бы намного больше пользы, если бы просто проповедовал Евангелие, предоставив так называемым еретикам идти своим собственным путем! Но эти критики не имели никакого понятия о прежней жизни этого человека, ибо с самого начала своего служения он ревностно боролся за веру, однажды преданную святым» 14.

Я уверен, что некоторые критически оценивают участие Сперджена в этих конфликтах. Скорее всего, считают они, причина, по которой Сперджен вступал в эти конфликты, кроется в его характере, а не в его желании отстоять доктрину. Добившись большого успеха в Лондоне, тщеславный молодой человек возбудил к себе зависть у окружающих, поэтому другие служители стали противостоять ему. Если же говорить о последнем конфликте 1887–1892 годов, то он возник потому, что Сперджен из-за своей подагры и ревматизма пребывал в мрачном состоянии духа и в результате воспринял отказ подчиниться его руководству как отступничество баптистов от христианской веры 15. В этой книге я не собираюсь оспаривать подобную точку зрения — это задача биографа. Скажу только, что лично я убежден, что главной причиной этих споров была приверженность Сперджена Писанию, а не его греховный характер. Я привел здесь эти точки зрения, чтобы сказать, что у писателей есть право излагать свои собственные взгляды, но нет права скрывать убеждения самого Сперджена по тому или иному вопросу. Но тем не менее они скрыли их, ибо в наш век истина попирается, а ее приверженцы предаются забвению. Сперджен как будто предвидел, что так произойдет: «Я готов к тому, что в течение последующих пятидесяти лет меня съедят собаки, — писал он в 1889 году, — но я верю, что в далеком будущем меня оправдают» 16. Лично я убежден, что к Сперджену не начнут относиться справедливо, пока не изменится отношение к этим трем богословским спорам. Хотя за рамками этой книги осталось многое из того, что читателю было бы полезно узнать о Сперджене, в ней, тем не менее, говорится о тех истинах, которые, как твердо верил Сперджен, будущие поколения христиан благодатью Божьей вновь утвердят на земле. В таком ракурсе Сперджен воспринимается не как елейный проповедник, а как человек твердых убеждений, громогласно изрекавший своему поколению вневременные истины Слова Божьего. Подобно Ивану-пахарю, он провел прямую борозду, и с его помощью мы можем обрести новое видение христианской жизни и решимость отстаивать истину.