Иан Мюррей - Забытый Сперджен

Почему же Сперджен позволял происходить всему этому, несмотря на то, что его слово могло оказать решающее действие? Вне всяких сомнений, одно соображение делало его терпимым: благовестники искренно искали спасения душ. Он не подвергал сомнению их мотивы, а что касается их не совсем верного богословия, так ведь Бог дает разным людям разные дары. Кроме того, он не рассматривал эту «особую» евангелизационную деятельность как часть официального богослужения. Началась эпоха использования специальных миссионерских центров, зданий театров и других учреждений, а Сперджен всегда поддерживал стремление донести Евангелие до людей любыми средствами. Ведь и он сам раньше так поступал. Имея в виду Муди и Сэнки, Сперджен сказал в 1873 году: «Я, не колеблясь, утверждаю, что церковные традиции, порядок и нормы поведения — „как делали наши отцы, так и мы будем делать всегда“ — слишком часто являются благовониями на теле мертвого Христа, обернутого в плащаницу. Но Христос жив, и Ему надо дать место для действия! Я говорю сейчас не о себе — ведь я всегда следую церковным правилам, не так ли? — а о ревностных братьях-благовестниках…» 307

Сперджен предостерегал против слишком частого использования особых евангелизационных собраний, но при этом считал, что они могут приносить пользу. Не ясным оставался другой вопрос: должны ли эти особые собрания подчиняться тем же принципам, которые определяли ход обычного богослужения в церкви? Если бы была предпринята попытка сразу же ввести новые евангелизационные методы в обычные церковные собрания, то она бы, конечно, провалилась. Тем не менее они прижились в другом месте. Это можно увидеть на примере деятельности Ф. Б. Мейера, который был другом Муди и пастором Церкви Христа, находившейся неподалеку от «Метрополитан табернакла». Желая привлечь тех, кто не посещает церковь, в конце 1893 года Мейер начал проводить особые собрания для мужчин под названием «Приятный воскресный день». На этих собраниях, не похожих на церковные богослужения, звучали оркестр, хор и орган! Кроме того, собрание считалось «неофициальным», поэтому допускались даже аплодисменты. Однако у собрания был свой распорядок, который, по словам самого Мейера, выглядел следующим образом:

3:30 Гимн

3:35 Брат читает около десяти стихов из Писания

3:38 Хор исполняет гимн

3:43 Брат ведет собрание в молитве, заканчивает молитвой «Отче наш»

3:45 Первое сольное пение

3:50 Секретарь делает объявления

3:53 Выступает ведущий (по возможности я сам)

4:00 Гимн

4:05 Выступает главный оратор

4:25 Второе сольное пение

4:30 Призыв дать «торжественное обещание» и принять решение в пользу Бога. Заключительный гимн

4:35 Короткая молитва 308

Тех, кто хотел стать христианами, пишет Мейер, приглашали пройти в специальное место в церкви, которое называлось «уголок посвящения».

Нельзя сказать, что Сперджен всегда относился к подобным явлением равнодушно. Он неоднократно предостерегал против нового веяния. Уже в 1875 году он выражал озабоченность тем, что методы Муди и Сэнки могут стать новой традицией: «Мы очень любим красивую упряжь, поэтому связываем себя правилами и методами… Если кто-то хочет провести особое евангелизационное собрание, то он обязательно должен использовать метод Муди и петь гимны Сэнки. Но почему мы должны безропотно следовать примеру других людей? Хватит с нас ваших нововведений, обойдемся и без них!» 309 Он также осуждал мнение, что музыка является важной часть благовестия. «Дорогие друзья, мы знаем, что души получают спасение не благодаря музыке, а если бы это было так, — продолжает он, — то проповедники должны были уступить свое место оперным певцам» 310. «Мы слишком быстро ставим знак равенства между наплывом людей, вызванным новыми методами воздействия на слушателей, и действием силы Божьей. В наш век всевозможных новшеств, похоже, обнаружили духовную силу в духовых оркестрах и тамбуринах… Сегодня церкви любят размах, шумиху и зрелищность, как будто при их помощи они могут добиться того, чего нельзя достичь при помощи традиционных подходов» 311. А в 1888 году он заявил: «Иисус сказал: „Проповедуйте Евангелие всякой твари“. Но людям уже начал надоедать божественный план. Теперь они будут получать спасение при помощи священников, музыки, театральных представлений и невесть чего еще! Они, конечно, могут испытывать свои новшества, пока им не надоест, но их постигнет полное разочарование и неудача; они только обесчестят Бога, исказят Евангелие, дадут жизнь тысячам лицемеров и уравняют церковь с миром» 312.

Не менее горячо он выступал и против другой методики: вынуждать тех, кто проявляет какой-то интерес, заявить об этом публично , чтобы после этого можно было передать их под опеку «душепопечителей». Сам Сперджен никогда не использовал этот подход, потому что был убежден в том, что грешник должен иметь дело непосредственно с Богом. С его точки зрения, после ясной проповеди Евангелия ищущим душам можно было дать только один совет: «Вам не нужно идти далеко, чтобы найти Его. Закройте глаза и прошепчите молитву. Спрячьтесь за одной из колонн возле входа (имеются в виду фасадные колонны „Метрополитан табернакла“. — Примеч. пер. ) или выйдите на улицу и скажите сердцем своему Спасителю: „Спаситель, мне нужен мир, но его у меня не будет, пока я не обрету Тебя. Я доверяюсь Тебе. Явись мне сейчас и скажи моей душе: «Я Твое спасение»“» 313.

При этом он не осуждал тех, кто иногда устраивал дополнительные встречи после богослужения или использовал метод «тихой комнаты» при условии, что они не рассматривали это как необходимую часть благовестия.

В конце жизни Сперджен был обеспокоен тем, что некоторые из его питомцев не видели в этих новшествах никакой опасности. Обращаясь к студентам и членам Сообщества благовестников при Пасторском колледже, он сказал: «Когда вы проводите „пробуждение“ (здесь Сперджен вынужден был использовать терминологию Ч. Финни. — Примеч. пер. ), то неплохо было бы менять порядок служения. Иногда отменяйте „тихую комнату“. Этот метод вызывает у меня подозрение, если он используется регулярно и превращается в неотъемлемую часть богослужений» 314.

Еще раз он обратился с похожим предостережением к той же аудитории:

«Тысячи людей, которые живут рядом с нашими молитвенными домами, никогда не заходят в них. Похоже, они не вызывают у них даже любопытства. Почему так происходит? Почему утерян интерес к обычным богослужениям? Я уверен, что ответ на этот вопрос многих удивит. Мы все больше потворствуем развлекательным элементам в служении. Аппетит приходит во время еды, и теперь его невозможно удовлетворить. Те, кто ввел в свои собрания разного рода развлечения, должны винить сами себя за то, что людям стали не по вкусу серьезные проповеди и они все больше требуют необычных зрелищ. Тяга к ярким представлениям растет так же, как тяга к алкоголю. Поначалу достаточного легкого вина, затем хочется чего-то покрепче и, наконец, подавай ему „паровозную искру“. Заядлый выпивоха жаждет чего-нибудь покрепче чистого спирта, пусть даже эта жидкость может оказаться ядом. Одна дамочка, отталкивая стакан с джином, выдала: „И это вы называете джином? Да я знаю место, где за три пенса можно получить такой напиток, что он всю душу выжжет!“ Джин ведет к купоросному маслу, а развлечение ведет к шоу, которое в свою очередь ведет к богохульству. Я бы не хотел никого осуждать, но должен признаться, что очень расстроен некоторыми нововведениями современных миссионеров» 315.