Андреас Конанос - Лекарство от одиночества. Беседы о любви

— Хорошо. Тогда ты должна сделать что-нибудь другое.

Эта женщина не хотела бросать курить. Она не хотела трудиться для Христа, не хотела духовно упражняться и подвизаться, понемногу уменьшая свое «я». Но что же делать в таком случае? Постоянно угождать себе?

И вот что сказал ей духовник:

— Итак, слушай. Раз ты не можешь бросить курить, то в Страстную Пятницу ты должна открыть все окна твоего дома и купить свежую вкусную телячью отбивную!

— Ой, отче, что вы говорите? Как это?

— Ты распахнешь все окна, пожаришь отбивную, и запах от нее распространится на весь квартал. Тебя, как высокодуховного человека, это не будет волновать — ты сделаешь это за послушание духовнику, воспринимай это как приказ. А потом ты съешь эту отбивную и причастишься!

— Но я не могу! Это исключено!

Видишь, эгоист вообще ничего не может. Он вообще не в состоянии смириться. Он не может ни перестать курить, ни перестать поститься. Но прервать пост он не может не из любви к Христу — потому что, если бы эта женщина любила Христа, она бы бросила курить. Такой человек постится потому, что ему это удобно. В таком случае пост дает ощущение комфорта. Ведь невозможно, любя Христа, что-то быть способным делать, а что-то — нет. Как можно поститься без масла, но при этом продолжать курить? Но когда священник сказал женщине про отбивную, это сильно задело ее — задело ее благочестие и духовность. И она сказала:

— Нет, это исключено, это невозможно. Прошу вас, отче, не надо! Хорошо, я попробую бросить курить.

А он ответил ей:

— Хорошо. А я тогда буду есть вареные кабачки и картошку, которые вообще не люблю. В Страстную седмицу я обычно ем сухофрукты, потому что они мне нравятся. Но ради тебя и я совершу небольшой подвиг — чтобы совершила и ты! У нас будет компромисс. Я ем то, что мне не нравится, а ты не куришь, чтобы причаститься на Пасху.

Вот что такое духовная аскеза. Ты ведешь борьбу и прикладываешь усилия. Старец Паисий говорил, что раньше духовнику было легче давать указания — люди выполняли их легко. Например, приходят к тебе посетители, а ты устал. И ты просто говоришь им:

— Я устал. Не могли бы вы уйти?

И люди уходили. Они не обижались, а просто слушались, говоря:

— Хорошо, раз тебе так хочется. Мы уйдем без обиды — ведь ты не отругал нас!

Мы не терпим замечаний. Мы не готовы к аскетическим подвигам. В прошлом (да и сейчас иногда) монахи часто принимали на себя хулу, ругательства — для чего? Для того, чтобы подвизаться, чтобы смирять свое «я» — то есть вести аскетический образ жизни.

«Сейчас нет таких мучений, как во времена Нерона или Диоклетиана, — говорил старец. — Но и своя братия может “помучить”. Один тебя обругает, другой обидит, третий отнесется презрительно — примешь ли ты все это? Вот оно — твое сегодняшнее мученичество. Это — смирение».

И при этом ты не прославишься, не станешь известным, о тебе не будут говорить люди. Вот твоя теперешняя жертва Христу. Сможешь ли ты это? Именно так поступали прежние монахи. И после этого Бог слышал их молитвы — ибо они смирились, то есть приложили усилия для того, чтобы придать своей душе определенную форму.

Если, например, у нас есть кусок мрамора и мы хотим придать ему какую-то форму, то нужно обработать этот мрамор. Возможно, таким образом мы причиняем ему «боль» и наносим «раны», но в конце концов из камня выйдет прекрасное изваяние.

И из себя мы также хотим изваять прекрасное. Внутри нас живет Христос, но невозможно придать этому Образу форму, пока мы живем в привычном комфорте. Мы ничего не делаем для этого — не постимся, не молимся, не бодрствуем, не любим, не подаем милостыню, не прощаем, не относимся к чужим ошибкам со снисхождением.

И что нам делать в таком случае? Мы говорим, что мы христиане. И что с того? Сейчас ты внимательно слушаешь, но если твоя жена хоть в чем-то возразит тебе, ты впадаешь в раздражительность. Тебя раздражает любой пустяк. Ты не можешь жить в подвиге, ни с кем не ругаясь. А ведь твое мученичество — это терпение к замечаниям, клевете и даже преследованию. Это — аскеза, это — духовный рост в христианстве.

И если я скажу тебе, что ты попадешь в рай вместе с теми великими монахами, которые так подвизались, то ты, возможно, спросишь меня: «Неужели мы будем в раю с ними?» Открою тебе один подвиг, который ты можешь начать совершать прямо с этого момента, не отрываясь от прочих дел.

Если сейчас, после того как ты услышал все это, ты поймешь, что фактически ничего еще не сделал, и тем самым немного разочаруешься в самом себе — это также будет прекрасной аскезой. Так мы уподобляемся разбойнику на кресте, который не успел совершить ни одного духовного подвига (у него просто не было на это времени).

Но он смирился и тем самым достиг цели любой аскезы, смирив свою душу, приблизившись через это смирение к Богу. Он смог то, что можешь и ты, если скажешь себе: «Я ничего не делаю! Как же так?» И эта аскеза хороша — аскеза смирения. Ты смиряешь свой дух и не ощущаешь себя важной персоной, высокодуховным человеком, искусным, опытным и искушенным христианином. Ты знаешь, что ты — ничто. Смири себя! И в Писании сказано: Я смирился, и Господь спас меня (Пс. 114, 5).

Мы должны смиряться и подвизаться в меру своих сил, кто как может — по своим возможностям, данным от Бога. Если жена скажет тебе: «Надень куртку!» — а тебе не хочется этого делать, не говори ей: «Мне не холодно, отстань от меня!» Удержавшись от такой фразы, ты тем самым совершишь подвиг в борьбе со своим эгоизмом.

И не критиковать еду, которую жена приготовила на обед, — тоже подвиг. В этот момент ты настоящий подвижник, и именно так воспринимает тебя Бог. Но прежде всего нужно смириться, потому что смирение — самый надежный билет в Царство Божие.

Будем молиться, чтобы Христос разбудил нашу душу и дал нам желание подвига и борьбы, желание радоваться жизни. Пусть наши дни не проходят напрасно и монотонно. Вспомним — в Откровении говорится, что, последние годы земной жизни будет множество мучеников. Эти годы будут очень трудны, и только люди, которые действительно будут желать Христа, смогут выдержать все страдания. Эти люди пока делают только маленькие шаги к Богу, но в последние времена у них появятся силы для большой жертвы во имя Христа. Они будут жертвовать ради Него телом и душой независимо от того, что ожидает их в дальнейшем.

И пусть Господь прикоснется к нашим сердцам и подаст нам любовь и желание совершить что-нибудь для Него — Того, Кто сделал для нас все.

(Пер. с новогреч. Е. Терентьевой)

Покаяние… Человек спрашивает:

— Вы меня еще раз простите?

— Прощу.

— Хорошо, тогда я пойду и сделаю опять то же самое.