Анатолий Гармаев - Пути и ошибки новоначальных

Навык к такому размышлению в наше время, к сожалению, в большинстве своем потерян. Важно помнить, что при потере такого навыка живые отношения со Христом начинают постепенно теряться. И в результате человек вообще обмирщается, он вновь полностью погружается в мирскую суету. При всем при этом он продолжает выполнять все остальные церковные действия: ходить на службы, молиться, поститься… Однако, если Евангельского размышления в нем нет, соответственно и Христова нрава он уже не ищет и труда над собою в приобретении нрава Христова не прилагает.

Мы, к своей горести, довольно часто встречаемся с таким состоянием в среде людей, которые помногу лет ходят в церковь. В каждом приходе есть женщины, которые всю жизнь свою провели при храме. Но минута общения с ними может выбить вас из всякого настроения и благонравия на целый день. Несмотря на то, что она и служит в церкви, такая ретивость бушует в характере этой женщины, столько злобы, столько самовластия проявляется в ней, не приведи Господь… Одну можно встретить за свечной лавкой, вторая — уборщица храма, третья — бухгалтер, иные в храмовой десятке…

Чем объяснить это явление? Ответ предельно прост — это человек, который внешне все церковное исполняет, но внутренне ничего себе не усвоил. В нем нет нрава Христа. И, конечно, с великой скорбью и горем приходится наблюдать такое настроение человека, который целую жизнь положил на устроение своей жизни в Церкви.

А чтобы не случилось этого с теми, кто искренне ищет и хочет обрестись во Христе, в Его Церкви, необходимо искать Христа действительно, реально, а значит, обретать в себе нрав Христов. Для того, чтобы сочетаться с нами, Господь даровал нам Причастие, чтобы через это внутреннее сочетание усвоить человека Себе, Своему нраву, восстановить, а затем и воцарить Свой нрав в человеческой душе. Посредством Таинств человек постепенно обретается в нрав Христов, обретается в сыновство Богу Отцу Небесному.

Ибо никто не знает, что есть сыновство, кроме Единородного Сына Божия.

Отсюда никто не знает и, что есть отцовство, кроме Единородного Сына Божия, знающего Небесного Отца. Господь ведь Сам об этом сказал: «Никто не знает Отца, кроме как Сын, и кому Сын хочет открыть», а значит, не обретаясь во Христе, невозможно узнать, что есть усыновление Отцу Небесному. Именно в этом сыновстве и заключается важнейшее основание нрава Христова. Но обрестись в этот нрав без Христа никак невозможно. Глас Христа мы слышим в Евангелии. Поэтому размышление над Евангелием, над его содержанием является важнейшим моментом в жизни каждого христианина.

Когда-то в Церкви размышление было поставлено в правило монашеской жизни, например, размышление над Псалтирью, которое тоже является восстановлением в человеке нрава Христова. Кто знаком с историей богослужебного Устава, знает, что после кафизм, составных частей Псалтири, следуют тропари или седальны.

Во время чтения Псалтири в древности монахи стояли, но после того, как боговдохновенные слова улетали ввысь под купол, во время седальных тропарей садились, и наступало 20 минут глубочайшего молчания в церкви. Все затихало, внешне служба как бы прекращалась и монашествующие продолжали сидеть в безмолвии. Они размышляли над только что прозвучавшими словами… В других монастырях и мирских храмах вместо размышления поставлялось «чтение», т. е. кем-либо из святых написанное размышление. Указание на чтение и по ныне сохраняется в Церковном Уставе.

Подобное же размышление в келлиях вменялось в обязательное правило и по прочтении Евангелия. К сожалению, это правило у нас сейчас забыто. А ведь это одно из важнейших правил, которое наряду с молитвенным правилом является необходимым при искании нрава Христова.

Этот навык размышления должно усвоить себе на первом этапе, пока действует призывающая и воодушевляющая благодать Божия.

Для воцерковляющегося христианина очень важным является обретение навыка обращения со своими ближними, перемена своего отношения с ними. Это обретение — дар воодушевляющей, призывающей благодати Божией. Каждый испытал это на себе, а начинается все с самого простого, элементарного. Едва ли не каждый вновь пришедший в Церковь сразу осознать себя грешным никак не может, он просто знает это теоретически. Это пока единственное, что он может знать. Он знает, в чем виноват перед своей мамой, перед братом, перед ребенком, перед сотрудниками, перед начальником… Он может осознавать, что где-то в чем-то поступил не так. Чувство вины ему знакомо. Знает он чувство вины и перед законами государства, перед его инструкциями и распоряжениями. А вот чувство греха, то есть вины перед Богом, он не знает, и поэтому, когда он приходит поначалу на исповедь, то говорит:

— Вы знаете, батюшка, мне сказали, что надо исповедоваться. А в чем исповедоваться, не знаю. Я грехов за собой не знаю. Я никого не убиваю, не граблю, и поэтому мне не в чем исповедоваться. Вы уж так разрешите мне, допустите, позвольте мне причаститься.

Но проходит некоторое время, и этот же самый человек приходит с великим плачем:

— Я согрешил. Батюшка, простите меня.

Что же произошло? Благодать призывающая вошла в сердце, осветила душевную тьму, и человек своими сердечными очами вдруг узрел, что же он есть. А если узрел, то уже и сокрушился, и загоревал. И эту свою горечь принес на исповедь. Именно действие призывающей благодати позволило человеку увидеть всю неправду своих отношений с ближними. Пять лет начального воцерковления приводят к тому, что человек начинает меняться по отношению к своим ближним, трудиться над собой.

Но, к сожалению, приходится наблюдать, что в период оскудения веры отношения с ближними вновь возвращаются на круги своя. Человек вступает в свой прежний нрав. К сожалению, это не тот нрав, который дан человеку с его творения, с момента рождения, даже с момента зачатия, когда душа обрела по творению Божьему нрав человеческий — чистый, Богодарованный. Это тот нрав, который человек усвоил по своей греховной натуре, и который мы называем своенравие. Это своенравие на втором этапе последующих десяти-двадцати лет может буквально погубить человека, если он не ухватится за содействующую благодать Божию. Тогда ему грозит совершенное охлаждение и полное отступление от Церкви.

Нередко бывает, что человек остается в Церкви чисто внешне, а внутренне, нравом своим, пребывает совершенно не церковным. Но если он все же ухватился за содействующую благодать Божию, то на десятом году своего церковного жительства начинает ею постепенно руководствоваться и в ней укрепляться.

Замечено, что в период охлаждения в человеке начинает бунтовать и восставать против его воцерковления его же собственный нрав, своенравие. Нередко можно наблюдать, когда после четырех-пяти лет искреннего церковного жительства человек вдруг начинает чувствовать в себе восстание довольно неприятных качеств, которые давно, казалось бы, исчезли. Человек уже забыл давно об этом и вдруг… Что это такое случилось? Охладели его молитва, желание ходить на службы, — все охладело… И на фоне этого со властью начинает восставать его человеческое своенравие, свойства падшей человеческой натуры. Крикливый снова начинает кричать, капризный опять начинает капризничать, упрямый — упрямиться, блудливый — блудить, жадный — жадничать и т. д. Более того, в человеке начинают проявляться такие качества, которых он никогда не знал в себе.