Анатолий Гармаев - Пути и ошибки новоначальных

— Как поступить в таком случае: я встречаю знакомого, и в беседе он начинает кого-нибудь осуждать. Что делать? Оборвать ли разговор, читать ли Иисусову молитву про себя или попрощаться и уйти?

— Осуждение — излюбленная тема церковных людей. Создается такое впечатление, что это неотъемлемая особенность церковных людей. Раньше, пребывая в не церковной среде, я не помню, чтобы люди так активно обсуждали, перемывали косточки разным батюшкам, сослуживцам или еще кому-то. В миру у нас было множество всяких поводов, о которых можно было поговорить. Конечно, через это проскальзывал рассказ о том или ином сотруднике, но это не составляло главную тему разговора.

А когда попадаешь в среду церковных людей, создается такое впечатление, как будто нет других тем. «Ты знаешь, что сказал тот епископ?..», «А как поступил тот батюшка…», «А ты знаешь, что та сестра делает?..», «А что приключилось с тем человеком?..», «А что с тем монахом?..»

Нам заповедано быть едиными, а значит — непременно быть во внимании друг ко другу, во внимании к добродетелям друг друга. Это и есть область Церкви. Когда я открыл добродетель в другом и радуюсь ей, когда единодушен в этой радости с его добродетелью — это и есть едино собирание Церкви, это и есть ее свойство.

Но, имея эту заповедь, современные христиане ее искажают с точностью до наоборот и с совершенной искренностью начинают заниматься осуждением и выискиванием друг в друге всяких безобразий. Забывая совсем, что ты становишься соучастником того греха, который осуждаешь в другом.

Как многие из нас поступают, когда собеседник начинает осуждать или что-нибудь еще делать неправильно? Нравом своим, а значит, сердечным настроением, сердечным чувством человек решает не участвовать в этом мероприятии. Но вместо того, чтобы отложиться от осуждения по движению сердца, он начинает интенсивно лопотать про себя: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» И что же обнаруживается? Человек в этот момент как бы двойственен. Он всем своим сознанием (которое знает, что осуждать грех) взывает к Богу в молитве и пытается от невольно возникающего своего сердечного осуждения убежать с помощью молитвы. Но в это время сердце продолжает быть осуждающим все равно — ушко-то слушает, и сердце откликается. Где-то в глубине души все равно остается напряженное внимание к фразам собеседника. Проговорив в таком настроении молитву и тем самым отрекшись от своего осуждающего действия, человек после разговора уходит домой и чувствует: та фраза, которую он зацепил сердцем, начинает в нем разворачиваться.

А если при этом он еще пошел и на службу, на богослужение… Тут уже сразу все явно предстанет перед внутренним взором, потому что в церкви, во время молитвы, действует благодать Божия, и падшая натура человеческая восстает против этой благодати. Поэтому человек, который не научился сердцем устраняться от своей падшей натуры, сколько бы ни пытался в этот момент молитвою забивать ее, почти не справляется с этим. И в результате помыслы его будут схвачены падшей натурой, во время богослужения он будет помышлять обо всем услышанном, впадет в осуждение, и этим будет занято его сердце. То ли это мысли о его работе, то ли это осуждение ближних, то ли это какие-то влечения, привязанности… Чему принадлежит сердце, то и будет побуждать различные помыслы. И он, занятый этим, стоит на молитве и пытается молитвою же отделаться от помыслов.

Если человек творит молитву и просит благодати, а сердечного храма не приготовил, если в его сердце, как в чулане, масса самых ужасных земных вещей, то куда же войдет благодать Божия? Видите, как в действительности необходим труд над нравом? Надо в своем сердце научиться не осуждать, отложиться от осуждения, а значит, не обращать прежде всего сердечного внимания на осуждающие слова, которые говорятся. Это сердечное злое движение надо почувствовать, надо в себе однажды его схватить и больше на него не поддаваться. А когда навык отложения имеется во нраве, тогда уже и надо молить, просить Бога, чтобы Он в этом укрепил. И тогда по молитве благодать войдет в душу и сердце, ибо они приуготовлены, как храм для Бога.

— Перед Чашей вспомнил грех, что делать?

— Если ты уже благословлен причащаться, значит, на тебе благословение Божие, преподанное тебе через священника, Христова служителя, и поэтому иди и причащайся. Но вдруг ты действительно вспомнил грех, и совесть затомила, сердце заскорбело, — упади перед Чашею в положенных трех поклонах, покайся, ибо Сам Господь пред тобою, и причащайся. К этим словам добавлю следующее.

Вчера и позавчера мы имели возможность прикладываться к различным святыням. Кому-то из нас посчастливилось попасть в Дарохранительницу храма Гроба Господня, где почивают мощи многих святых. Большинство из нас приложилось к мощам новомученицы Российской Елизаветы Феодоровны и инокини Варвары. С каким благоговением, с каким чувством мы прикладывались к ним, испрашивая от них благодатной помощи!..

А здесь — Тело Самого Господа, Кровь Самого Христа износится из алтаря, и Сам Господь преподает нам это Причастие. И затем благодатию Своею, Телом и Кровию входит в нас, чтобы обрести нас Себе. Конечно же, если ты вдруг вспомнил грех, упади и покайся Богу, прямо здесь. Со слезами попроси у Него прощения: «Господи, прости меня недостойного!»

Мы никогда не можем быть достойны Причастия. Поэтому, если человек чувствует, что он подходит к Причастию достойно, он пребывает в прелести. Не может быть достойно причащающегося человека! Все святые угодники, описывая моменты своего Причастия, плакали о своем не достоинстве. Но можно говорить о достойном приготовлении: мера приготовления у каждого своя. И вот эту свою меру ты должен исполнить. Это будет твое достойное приготовление. Если ты вдруг обнаружил, что подготовился еще недостаточно, если у тебя заскорбела об этом совесть, прямо сейчас возьми и исполни долг свой, прямо сейчас покайся Богу, попроси у Него прощения и со всею верою, что ты причащаешься Самого Господа нашего Иисуса Христа, Самого Бога, Который есть любовь, прими Причастие, и Господь всего тебя просветит и Себе усвоит.

— Как Вы относитесь к телесному наказанию детей?

— Во всех церковных книгах прошлых веков, касающихся воспитания детей, сказано о необходимости наказания детей. Но одно дело — наказание, исполненное родительского требования, а другое — наказание, исполненное любовью. Любовь радеет о спасении своего дитяти. Любовь радеет о его Богодарованной душе, о том, чтобы эта душа отложилась от греха и усвоилась бы доброму поступку и доброму навыку. А когда ребенок, зная все это, тем не менее не владеет собою и грешит (два раза ему сказали «не делай», а он все равно сделал), то третий раз приходится его наказать.