Феофан Затворник - Евангельская история

Правила сии не многосложны, — и даже оно одно, с некоторыми необходимыми дополнениями к нему, — именно: должно держаться того порядка евангельских событий, которого держатся два евангелиста. Ибо коль скоро два согласны, то на другой стороне остается только один, который должен уступить двоим, по слову Господа, что при двоих свидетелях станет всяк глагол. Три же только евангелиста имеются во внимании потому, что вся средина Евангельской истории передается только тремя евангелистами: святым Матфеем, святым Марком и святым Лукою. Евангелие от Иоанна входит сюда только сказанием о пребывании Господа на второй Пасхе, которое у него одного только и имеется, и сказанием о чудесном насыщении Господом пяти тысяч в пустыне, согласно с прочими евангелистами.

В дополнение к сему правилу надлежит прибавить следующие:

1) коль скоро по указанию двух евангелистов дойдем до такого события, которое передается только одним евангелистом, и у того евангелиста стоит вслед за последним, определенным по указанию двоих, то ему здесь только и уместно быть поставленным;

2) давая место событию по указанию двух евангелистов, необходимо сюда же привлекать сказание о нем и из третьего евангелиста и при сем заимствовать у него, какие есть, дополнительные черты для более полного изображения события. Это само собою и разумеется и делается, коль скоро сказание, привлекаемое из третьего евангелиста, стройно входит своими особенностями в сказание двух.

Но 3) коль скоро сии особенности такого рода, что их нельзя внести в сказание двух, не расстроивая его, то надлежит событие то признать повторившимся с такими особенностями, и сказание о нем особым и дать ему другое подобающее место, руководствуясь или первым дополнительным правилом, или какими-либо соображениями, из соотношений события вытекающими;

4) то же самое должно сказать и о словесах Господа Спасителя, что, коль скоро они, по содержанию касаясь одного и того же предмета, в изображении его содержат значительные особенности у одного евангелиста, то их следует считать повторенными в том особом обстоятельстве, в каком они стоят, и дать им место по руководству первого или третьего дополнительного правила.

Правила сии, хотя приспособлены для средины Евангельской истории, находят, однако ж, приложение и в сказаниях о начальных и конечных событиях сей истории.

Скажет кто: выходит, течение событий определяют глаза, и следовательно, сочетание их воедино есть труд механический. — Не совсем механический, однако ж преимущественно такой. И это самый надежный путь.

Можно бы построевать Евангельскую историю по какой-либо идее. Но сколько голов — столько умов и сколько умов — столько идей и теорий: чего, конечно, для Евангельской истории никто не пожелает. Можно бы построевать ее по соображениям, основываясь на каких-либо указаниях в свойстве событий, или их соотношениях, или в сказаниях о них. Начальные и конечные события так и упорядочиваются, но для средины их, как замечено уже, таких указаний нет. Их надо будет в таком случае изобретать и придумывать, а тут широкое поле для произвольных предположений. Следовательно, и это ненадежный путь.

Без соображений, конечно, нельзя обойтись, но их надо вставить в определенную рамку, иначе они, как вольные птички, будут разлетаться в разные стороны. Вот этою рамкою и служат изложенные выше правила. Для соображений поставляется законом приходить только на помощь труду упорядочения событий по тем правилам, и при этом не расширяться за пределы, указываемые ими.

В предлагаемой Евангельской истории дело так и идет. Главные деятели тут — глаза, но в пособие к ним инде 39 39 Инде (ц. — слав.) — в ином месте. — Ред. призывается и соображение. Тем и другим способом строится последовательная история, для места каждому событию в которой имеется свое основание.

Как указание таких оснований в самой Евангельской истории испестрило бы ее сторонними прибавлениями, — что не совсем приятно встречать, — то мне пришло на мысль пересмотреть с Вами предварительно все евангельские сказания, для точного определения места каждому событию по означенным правилам, с призыванием в иных случаях на помощь и некоторых соображений, чтобы потом в самом изложении Евангельской истории уже не обращаться к сему.

В пособие при сем для Вас нужным нахожу сделать то же, что делал для себя. Для себя же я делал подробное оглавление содержания Евангелий, ставя их одно против другого, в особых гранях. Тут тотчас видно, где сказания идут согласно, где расходятся, где все евангелисты согласны, где трое или двое, по-видимому, несогласны с одним, — и глаз без труда определяет порядок событий.

Такое оглавление представлю Вам в трех отделениях, для каждой части Евангельской истории по одному:

первоебудет для начальных событий Евангельской истории, — до поселения Господа в Капернауме;

второе— для средины их — до исхода Его из Галилеи в Иерусалим на праздник кущей;

третье— для конца их — от праздника кущей до вознесения.

Они помещены в конце.

Просмотрев первое отделение оглавления содержания Евангелий, без труда видите, что события, указываемые здесь, делятся на две половины: одни составляют сокровенную жизнь Господа, до явления Себя миру; другие имели место в явлении Господом Себя миру, или были начинательными Его действиями по воплощенному домостроительству.

Сокровенная жизнь Господа протекла в Галилее в Назарете, но дела ее остались неизвестными. Что известно из ранних лет воплощенного пребывания Господа на земле, то все происходило в Иерусалиме и в Иудее; в Галилее было только Благовещение.

Равно и явление Господом Себя миру, и первые Его в сем порядке действия происходили преимущественно в Иерусалиме и в Иудее; в Галилее было только чудо в Кане и краткое пребывание Господа в Капернауме пред первою Пасхою.

Возвращение Господа из Иудеи в Галилею чрез Самарию составляет переход ко второй части Евангельской истории.

Пересмотрим теперь все по частям.

Выделим прежде всего три предисловия, или введения, в Евангельскую историю.

Первое дает евангелист Лука в первых стихах своего Евангелия. Это историографическое введение. При нем желающий может приводить на память все доводы о подлинности Евангелий и, если угодно, все споры о сем.

Второе дают родословия Богочеловека, передаваемые евангелистом Матфеем и евангелистом Лукою. Это введение в Евангельскую историю историческое — бытовое. Родословия приводят на память все пророчества и прообразы, предрекавшие и предуказывавшие явление на земле Бога — воплощенна во спасение наше; и вводят в созерцание новозаветного Евангелия в Ветхом Завете. Когда же, дошедши до конца родословия евангелиста Луки, прочитаем: Божий, не можем не привести на мысль Агнца, закланного от сложения мира, и не подумать, что в основе мироздания лежала тайна воплощенного домостроительства, тем паче, что и конец мира определяется достижением целей его.