Коллектив авторов - Великие русские старцы

О. И. И прекрасно делаешь! Остерегайся, отдаляйся от них. Помни: «нельзя служить двум господам» (Мф. 6, 34). У тебя теперь другие родные — твои сестры о Христе, ты за них ответишь перед Богом; а родных раз уже оставила, «не озирайся вспять». Нет сильнее войны духовному человеку, как с родными его: «врази человеку домашнии его». Так было при Христе, так и теперь, так и всегда будет.

Однажды я исповедовалась у батюшки, говоря по порядку заповеди. Выслушав, он сказал:

О. И. Все это грехи как бы неизбежные, вседневные, в коих мы должны непрестанно каяться мысленно и исправляться. А вот ты мне что скажи: каково твое сердце, нет ли в нем чего греховного: злобы, вражды, неприязни, ненависти, лести, мстительности, подозрительности, мнительности, недоброжелательства? Вот яд, от которого да избавит нас Господь! Вот что важно!

Я отвечала, что не ощущаю в себе ни злобы, ни вражды, ни мести, ничего подобного, а только могу обвинить себя в подозрительности, или вернее в недоверии к людям, образовавшемся во мне вследствие многих людских несправедливостей и неправд.

Батюшка отвечал:

О. И. И в этом не оправдишься; помни: «любы не мыслит зла» и «доброе око не узрит зла» (1 Кор. 13, 15) даже и там, где оно есть. Покрывай все любовию, не останавливайся на земной грязи, достигай совершенства любви Христовой; впрочем, и «Христос не вдаяше Себе в веру их, зане Сам ведяше вся» (Ин. 2, 34).

И. Т. Батюшка, как же доверять и верить вполне людям, когда так много от них приходилось терпеть незаслуженно, безвинно? Иногда, из предосторожности для будущего, относишься недоверчиво и подозрительно.

О. И. Зачем нам заглядывать в будущее? — «довлеет дневи злоба его» (Мф. 6, 34). Предадимся, как дети, Отцу нашему небесному, «Он не оставит нас искуситися паче, нежели можем» (1 Кор. 10, 13). Подозрительностью лишь себя измучишь, да и делу не поможешь, еще повредишь, заранее представив себе зло там, где, может быть, его и не будет. Лишь бы мы не делали зла, а нам пусть делают, если попустит Господь.

И. Т. Иногда, батюшка, готовишься к принятию святых Тайн, а ночью совсем не можешь бодрствовать; или от дневных трудов утомишься до крайности, или от чего-либо другого, но так и клонит ко сну; потом и смущаешься этим в церкви.

О. И. Неужели ты думаешь, что наше неспание или какиелибо подвиги сильны и достаточны дать нам дерзновение перед святою Чашею? Помнишь разбойника? — Один вздох искреннего раскаяния, одна вера в заслуги Распятого, — вот наше оправдание, а не мнимые наши подвиги. Конечно, надо и подвизаться, но не с тем, чтобы в этих подвигах видеть и полагать свое оправдание и достоинство. «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50, 19).

Я многократно просила батюшку принять наш монастырь под его духовное водительство, его покров, отнюдь не разумея тут какой-либо материальной помощи, о чем решительно никогда не беспокоила батюшку, а просила исключительно его духовного, благодатного наблюдения над нашей обителью, веруя и по опыту зная, что ему Господь открывает состояние сердец человеческих.

Батюшка отвечал:

О. И. Много ты мне, матушка, приписываешь, слишком высоко обо мне думаешь; если я что и имею, то лишь по благодати Божией. Конечно, «вся возможна суть верующим» (Мк. 9, 23). По вере твоей, если будет на то Его святая воля, не отказываюсь содействовать вам в деле спасения, буду, как уже и говорил, молиться за вас; и сам я люблю вашу обитель.

(Через некоторое время отец Иоанн прочитал игумении Таисии повествование, где говорилось, как сильны пред Богом молитвы преподобного Антония Киево-Печерского о всех, живущих в его обители. И сказал: «Господь даровал мне эту обитель твою, и я ваш молитвенник всегдашний». Мать Таисия стала благодарить батюшку.)

О. И. Богу благодарение, а не мне недостойному. Помнишь слова апостола: «лишше подобает нам внимати писанным, да не когда отпадем!» (Евр. 2, 1).

И. Т. Помню, батюшка, но этот текст мне не очень знаком, а Вы нередко его повторяете, запишите мне его для памяти.

О. И. Не хочется, Таисия, я устал. — Но, помолчав немного, он продолжал: «Ну, давай, напишу!»

И. Т. Нет, батюшка, если устали, так зачем же утруждать себя? Я и так запомню, или сама запишу. — И я повторила текст.

О. И. Давай, давай — напишу! Надо нудить себя; слышишь: надо нудить себя на пользу ближних во славу Божию

Я поняла урок для себя. «Спаси Вас, Господи, — отвечала я, — да, мне каждое Ваше слово дорого; я внимательно слушаю Ваши речи и после дома записываю все, о чем говорила с Вами. Это служит и для меня самой утешением и пользою, да и как отрадно прочесть хотя речи Ваши, когда, расставшись с Вами, скучаешь о Вас; кроме того, думаю, и другим полезно слышать (то есть прочитать) Ваши благодатные беседы».

О. И. Что ж? Можешь давать и другим, но прежде дай мне самому просмотреть, что ты там записала.

Я показала батюшке эту самую тетрадку; он прочитал несколько страничек, кое-что поправил и, отдавая мне ее обратно, сказал:

О. И. Я просмотрел бы ее в более свободное время, так после подашь мне. Хорошо, что ты запоминаешь мои слова. «Хвалю вас, братия, — говорит апостол, — что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1 Кор. 11, 2). Значит, семя мое падает на добрую землю и приносит плод, довольный к насыщению и других.

И. Т. Мне думается, батюшка, что рассеянность, хотя сама по себе и не есть особый вид греха, но едва ли не более других грехов мешает присутствию благодати Божией и заглушает ее.

О. И. А разве ты не считаешь рассеянность за грех? Она есть потеря внимания; о ней и Спаситель упоминал, когда говорил о семени, падшем при пути, и когда сказал апостолу Петру: «Симоне, Симоне, се сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу» (Лк. 22, 31) (сеял, то есть рассеивал).

И. Т. А разве это о рассеянности, батюшка?

О. И. Как же, о рассеянности.

Батюшка очень любил цветы и вообще природу: ему беспрестанно подносили цветы или из сада, или полевые. Бывало, возьмет в ручку розу или пион, какие расцветут к его приезду, и поцелует цветок, говоря: «Лобызаю Десницу, создавшую тебя столь дивно, столь прекрасно, благоуханно! О, Творец, Творец! Сколь дивен Ты и в самомалейшей травке, в каждом лепестке!» Подержит, бывало, батюшка в руке своей цветочек и отдаст комунибудь из присутствующих; и сколько радости получает с этим цветочком обладатель его! А батюшка продолжает восхвалять Творца за Его благодеяния к людям. Подадут ли ему ягод из сада, какие поспеют, он говорит: «Какой Господь-то, Отец наш небесный, милостивый, добрый, щедрый, всеблагой! Посмотрите, поймите — Он не только дает нам насущное, необходимое пропитание, а и услаждает нас, лакомит ягодками, фруктами, и какими разнообразными по вкусу, — одни лучше других! Заметьте, вот у каждого сорта ягод свой вкус, своя сладость, свой аромат».