Коллектив авторов - Великие русские старцы

Отец Иона окормлял не только Михайловский монастырь, находящийся в городе, но и Благовещенский, стоявший в двадцати пяти верстах от Одессы. Батюшка любил его и называл «мое Благовещенское чадо». Монахиня этого монастыря матушка Онуфрия [в мантии Антония (Журова)] рассказывала: «Однажды приходит в монастырь женщина и спрашивает: „А кто здесь отец Иона?“ Когда ей объяснили, она рассказала свой сон. Явилась ей покойная мать и сказала: „Все забыли о нас, никто не молится, не посещает. И только отец Иона проездом навестил нас и мы получили великое утешение“».

Оказывается, действительно, отец Иона, проезжая мимо старого заброшенного кладбища, был тронут жалким его видом и остановился там помолиться.

В последние годы жизни, предвидя будущие скорби, праведный Иона в храме Благовещенского монастыря сказал: «Я вижу двести венцов мученических над сестрами». Во время гонений двести монахинь были замучены.

Великосветское общество города также духовно окормлялось у отца Ионы. Одна из его духовных дочерей, муж которой занимал большой пост, вспоминала: «Мы сидели в театре, когда того требовало служебное положение мужа, — в парижских шляпках, но творили молитву Иисусову».

В 1921 году советская власть под видом помощи голодающим провела акцию изъятия церковных ценностей, которая имела своей целью лишить Церковь богослужебной утвари и подорвать ее жизнеспособность. В это время Никольский храм лишился многого из своего имущества, а настоятель подвергся вскоре и аресту. Но в защиту своего пастыря выступило большое число людей. На Маразлиевской улице собралось такое множество его заступников из числа рабочих и крестьян, поднялся такой шум, что власти вынуждены были его выпустить. Слишком велика была любовь к нему народа, и это удерживало атеистическую власть от расправы над батюшкой.

Тяжелая болезнь — уремия приблизила кончину старца, и 17 мая 1924 года праведник отошел к Господу.

Похороны его были грандиозными. Отдать последний долг почившему пастырю в порту собралась вся верующая Одесса. Рабочие, несмотря на объявление этого воскресенья рабочим днем, крестьяне, нищие, так называемые «босяки», благодетелем которых был отец Иона, а также множество людей из окрестных сел и городов съехались хоронить своего молитвенника и благодетеля. Желая как-то уменьшить число людей, желающих присутствовать при погребении, власти перенесли день похорон с воскресенья на понедельник. Но в понедельник съехалось еще больше народа. Вся громадная Потемкинская лестница, внизу которой находилась церковь святителя Николая и дом, где батюшка жил, была густо запружена многочисленной толпой народа. Рабочие просили задержать вынос тела до четырех часов вечера, когда оканчивается их трудовой день. После соборного отпевания и обнесения почившего вокруг храма с пением ирмосов «Помощник и Покровитель» погребальная процессия отправилась на кладбище. Толпа народа плавно поднималась за гробом по каменной лестнице на Ришельевскую улицу, на которой все балконы и окна были заняты людьми. Вблизи церквей и на перекрестках улиц служились литии.

С 16 часов до позднего вечера грандиозная похоронная процессия двигалась через весь город к православному кладбищу на Слободке, где со слезами, молитвой и пением многочисленным хором «Вечной памяти» тихо опустили в землю тело чтимого пастыря. Гроб, крышку и дубовый крест портовые рабочие, несмотря на дальнее расстояние, несли на руках от храма до могилы.

Место захоронения выбрал сам праведный Иона. Он запретил хоронить себя в Портовой церкви, предвидя ее разрушение. «Церковь разорят, храма этого не будет», — говорил священник и заповедал похоронить себя у могилы родителей, среди природы, которую он очень любил. «Храма не стройте, похороните около родных, чтобы птичка могла пропеть надо мной».

После смерти особым почитанием стала пользоваться комната, где отец Иона провел последние дни своей жизни. Это была маленькая узенькая спальня, где стояли кровать, кресло, в котором скончался праведник, и простой деревянный шкафчик, в котором под стеклом находилось много икон.

На двадцатый день после смерда, во время посещения этой спальни почитателями, ребенок, указывая на кресло, сказал: «Дедушка сидит».

Когда отца Иону уже похоронили, приехал издалека один священник. Узнав, что опоздал, он решил пойти на могилу праведного Ионы и проститься с ним. Было уже позднее время, совсем темно, и когда он подошел к могиле, то увидел над ней двух ангелов.

Преподобного старца Кукшу иногда называют Серафимом Саровским XX века. Действительно, в это грозное столетие, исполненное мрака нечеловеческих преступлений, Господь послал этого великого старца как удивительный пример веры, надежды и любви.

Простой крестьянский сын, еще с молодых лет он ощутил над собой особый промысл Божий. Когда юноша Косьма (так звали преподобного в крещении) посетил с паломниками Иерусалим, то возле всемирных святынь христианства с ним произошли несколько чудес, предзнаменовавших его великую будущность.

Существовал обычай погружаться в воду Силоамской купели всем паломникам, особенно бесплодным женщинам. Той из них, кто первой успеет погрузиться в воду, Господь даровал чадородие. Находясь у Силоамской купели, Косьма подошел близко к краю. Кто-то нечаянно задел его, и отрок в одежде неожиданно упал первым в воду купели, и таким образом вышел из воды весь мокрый. Люди стали смеяться, говоря, что у него теперь будет много детей. Но слова эти оказались пророческими, ибо у преподобного впоследствии действительно было множество духовных чад. Когда же паломники были в храме Воскресения Христова, они очень хотели помазаться елеем из лампад, горевших при Гробе Господнем. Неожиданно средняя лампада опрокинулась, излив на Косьму весь елей. Люди быстро окружили Косьму и, собирая руками стекающий по его одежде елей, благоговейно помазывались им. Впоследствии благодать Божия, обильно почивающая на преподобном, через него неоскудно подавалась людям.

По благословению киевского старца Ионы, известного своей прозорливостью и чудотворениями, будущий старец поехал на Афон, где жил под руководством опытных духовных наставников. Здесь он приобщился к неоценимому достоянию древней святоотеческой мысли, прошел школу монашеской жизни. А ведь тогда это был Афон преподобного Силуана, Афон, в котором подвизались в молитвенном трезвении десятки тысяч русских монахов, Афон в пору своего расцвета!