Коллектив авторов - Великие русские старцы

Язык осуждающего злее ада: даже ад возьмет только злых, а язык пожирает и злых, и добрых. Строгий суд о ближнем показывает не доброжелательство, а ненависть к человеку.

Осуждая других и черня их честь, мы сами себя бесчестим.

Осуждающий вредит троим: себе самому, слушающему его и тому, о ком говорит. Ибо не только осуждать грешно, но и слушать осуждающих грех. «Кто говорит клевету, — сказал некто, — и кто слушает ее — оба имеют диавола: один — на языке, а другой — в ушах». Если бы ты был добр, то не стал бы говорить худо о другом. Даже и явных грехов нам оглашать не должно. Будем лучше замечать в других добродетели, а в себе находить грехи.

Чтобы не осуждать, мы должны заниматься своей душой, узнавать свои душевные болезни, свою нищету. Узнать самого себя — самое трудное и самое полезное знание. Сподобившийся увидеть себя, говорят отцы, выше сподобившегося увидеть ангелов.

Многие хотят узнать, что делается в чужих странах, а что в своей душе находится, не знают и не ищут. А ведь познание себя, своей греховности и есть начало спасения. Для того же, чтобы лучше и вернее узнать, изучить себя, нужно следить постоянно не только за своими словами и действиями, но и за мыслями, чувствованиями, желаниями — как корнем наших слов и дел.

Чтобы приучить себя никого не осуждать, нам надо сразу же помолиться о согрешающем, дабы Господь исправил его, надо воздохнуть о ближнем, дабы вместе с тем воздохнуть и о себе.

Не осуждай ближнего: тебе грех его известен, а покаяние его неизвестно.

Чтобы не осуждать, надо бегать от осуждающих и хранить свой слух. Возьмем одно правило для себя: осуждающим не верить; и другое: никогда не говорить худо об отсутствующих.

Не мысли ни о ком зла, иначе сам сделаешься злым, ибо добрый помышляет доброе, а злой — злое. Будем помнить старинные народные поговорки: «В чем кого осудишь — в том и сам побудешь»; «Знай себя — и будет с тебя». Краткий путь ко спасению — не осуждать. Вот путь — без поста, без бдения и труда.

◊ Еще спросил я:

— Отец Симеон, мне хотелось бы узнать, какие есть виды добрых дел?

Старец ответил:

— Ответ мы найдем в книге «Уставы». Вот что там пишется:

«Почитать всех людей, тело свое умерщвлять и порабощать, не искать утех, любить пост, быть чужду делам века сего, не быть многоядущим, вечной жизни желать духовным желанием, бояться дня судного, страшиться геенны, не любить многословия и слов, смех возбуждающих, часто прилежать молитве, грехи свои со слезами и стенаниями каждодневно исповедовать Богу в молитве; не желать, чтобы называли тебя святым, прежде чем будешь таким, не любить состязаний, прежде захода солнца мириться с тем, с кем придется размолвиться, никогда на отчаиваться в милосердии Божием».

Много еще имеется добрых дел, но одно — высшее всех — это рассуждение, или духовная мудрость, о которой не все знают. Она достигается через молитву и смирение — временем и опытностью, и каждая добродетель нуждается в ней — по слову святого Антония Великого. Не всякое добро угодно Богу, а только сделанное правильно, с рассуждением, как говорят, «в разуме».

Например, можно поститься, но с ропотом на пост, или на пищу, или на приготовителя пищи; можно поститься, но осуждать непостящихся, поститься и гордиться или тщеславиться постом, поститься от мертвого мяса, а есть «живое»: языком обижать или осуждать ближнего. Можно также терпеть болезнь или скорбь, но роптать на Бога или людей, жаловаться на свою участь, раздражаться, обижаться. Можно исповедоваться в грехах, но утаить грех, или не простить обидчика, или не иметь веры, что тебе грехи простятся, оправдывать себя, не сокрушаться о грехах и не иметь намерения исправить свою жизнь. Можно молиться, но без участия сердца, или рассеянно, или с леностью, или поспешно, или дремать при этом.

Такие «добрые дела» бывают неугодны Господу, так как делаются без рассудительности.

Духовную же мудрость можно приобрести:

1) через вопрошания и беседы со старцами и духовниками, то есть с духовно-мудрыми отцами;

2) через чтение священных книг, особенно святоотеческих и старческих;

3) через посещение храма Божия, где проповедуется Божие слово.

Не излишне также сказать, что к мудрости относятся: мудрое употребление времени, беззлобие, смирение, память смертная, трезвение духовное; мудрость — знать, когда сказать и когда промолчать; мудрость еще заключается в выборе друга и вообще лица, которому можно было бы доверить свою душу; мудрость — иметь общение с теми, кто может быть полезен своею праведной беседой; мудрость — делать все с советом опытных, обдуманно; даже расходовать деньги только на нужное — есть тоже мудрость.

Старцу Афиногену довелось пройти крестный путь страданий — в сталинских лагерях, в ссылке, в оккупации. Но, как писал сам старец, «и в тюрьме, и в лагере — везде Господь охранял меня от смертных случаев».

С 1947 года отец Афиноген стал проходить служение в Псково-Печерском монастыре.

В 1960 году он стал братским духовником и, кроме этого, ему было назначено послушание отчитки бесноватых. Сам преподобный Симеон перед кончиной благословил старца Афиногена на это послушание.

Последние годы старца были посвящены его духовным чадам и паломникам, Невозможно передать все случаи исцелений, которые произошли по молитвам старца.

«Еду к батюшке, рука болит и глаз совсем не видит. Плачу: „Батюшка, помоги! Ты только перекрести руку и глаз“. Батюшка потрогал мне руку и сказал: „Да будет тебе по вере твоей“. И глаз перекрестил. Через день домой уехала. Боль в руке прошла. И вдруг мысль: „Закрой здоровый глаз, читай другим“. А потом у меня в уме: „Ведь он же не видит совсем“. Но все-таки я попробовала так сделать, и оказалось, тот глаз прозрел и видит лучше, чем тот, который был здоров».

«Приехали из Норильска мать с дочкой. Девочке лет пять — не говорит и не слышит. Мать рыдает: „Батюшка, помолись“. Стали они ходить вместе с другими к батюшке отчитываться. Девочку подводили с трудом к елеопомазанию. Но месяца через два она стала говорить и слышать. И жили они до учебы примерно года полтора. Все ходили к батюшке. И это не случайность, а чудеса. Я была очевидицей этого чуда».

Духовные чада знали о прозорливости старца, о том, что он всегда с ними, знает о каждом их шаге, каждой мысли. Духовных чад старец исповедовал хотя и строго, но милостиво и обычно не назначал никаких особых епитимий. Порой старец, вздыхая, говорил: «Вот пойду ко Господу. Он меня и спросит: почему не давал епитимий? А я только и отвечу: уж очень я народ любил».