Коллектив авторов Религия - Дары волхвов

Итак, знай, что волхвы оказали добродетель не тем одним, что пришли, но и тем, что поступили смело. Чтобы их не сочли людьми подозрительными, они по приходе рассказывают о своем путеводителе, о дальнем пути и при этом обнаруживают смелость: Пришли, — говорят они, — поклониться Ему (Мф. 2, 2) и не страшатся ни ярости народной, ни жестокости царя. Из этого заключаю, что они и дома были учителями своих соотечественников: если здесь, в Иерусалиме, они не усомнились говорить об этом, то с большим дерзновением проповедовали о том в своем отечестве, после того как получили откровение от Ангела и свидетельство от пророка.

Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним (Мф. 2, 3). Ироду, как царю, естественно было опасаться и за себя, и за детей, но чего боялся Иерусалим, когда пророки задолго предсказали о Христе как о Спасителе, Благодетеле и Освободителе? Что же смутило иудеев? То же легкомыслие, которое и прежде отвращало их от Бога, их Благодетеля, так что, получив полную свободу, вспоминали о египетских мясах. Смотри же, как пророки ничего не опускали: один из них задолго предсказал и об этом: Будут отданы на сожжение, в пищу огню. Ибо Младенец родился нам; Сын дан нам (Ис. 9, 5–6).

Но, несмотря на свое смущение, жители Иерусалима не заботятся сами проверить случившееся, не следуют за волхвами, не любопытствуют — столько-то они были всех упорнее и нерадивее! Им надлежало бы хвалиться, что у них родился Царь и привлек к Себе страну Персидскую и что все им покорятся, когда обстоятельства так переменились к лучшему, когда самое начало так блистательно, — но они и от того не сделались лучшими, хотя только лишь освободились от плена персидского. Если бы им не открыто было никаких высоких тайн, то, судя по одним настоящим событиям, можно бы им было заключить так: «Если столько благоговеют к нашему Царю при самом Его рождении, то гораздо более будут бояться Его и покоряться Ему в совершенном Его возрасте, и мы сделаемся гораздо славнее варваров». Но ни одна подобная мысль не восхитила их — столь велика была их беспечность, а вместе с ней и ослепление! Потому тщательно надобно удалять от себя оба эти порока и надобно быть сильнее огня тому, кто хочет против них вооружиться.

И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском (Мф. 2, 4–5).

Смотри, сколь чудные и необычайные совершаются и здесь дела! Варвары и иудеи взаимно научаются друг от друга и наставляют друг друга чему-то великому! Иудеи слышат от волхвов, что и в Персидской стране звезда проповедала Его (Христа), а волхвы узнают от иудеев, что о Том, Кого проповедала звезда, пророки задолго предвозвестили. Таким образом, вопрос, предложенный волхвами, как для них самих, так и для иудеев послужил к яснейшему и точнейшему познанию истины. Враги истины невольно принуждены были прочесть слова Писания и изъяснить пророчество. Впрочем, они изъяснили его не все, потому что, сказав о Вифлееме, что из него произойдет Пастырь Израилев, не присовокупили последующих слов из лести к царю. Какие же это слова? Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих. 5, 2).

Но если Ему надлежало произойти оттуда (из Вифлеема), то для чего жил Он, скажешь ты, после рождения в Назарете и тем затемнил пророчество? Напротив, Он не затемнил, а еще более раскрыл его. Если Он родился в Вифлееме несмотря на то, что Мать Его постоянно жила в Назарете, то очевидно, что дело происходило по особенному устроению. Потому-то и после рождения Он не тотчас оставил Вифлеем, но пробыл там сорок дней, чтобы желающим дать время с точностью все исследовать. Если бы только захотели обратить внимание, то много было побуждений к такому исследованию. По прибытии волхвов возмутился весь город, а с ним и царь, вызвали пророка, собралось великое судилище. К тому же много произошло и других событий, о которых подробно повествует евангелист Лука: я разумею известное нам об Анне, Симеоне, Захарии, Ангелах и пастырях — все это легко могло побудить внимательных к открытию истины. Если волхвы, пришедшие из Персии, узнали место, то тем более жившие в Иудее могли узнать о всем случившемся.

С самого начала Христос открыл Себя во многих чудесах. Но так как не хотели узнать Его, то Он, скрывшись на несколько времени, после явил Себя другим славнейшим образом. Тогда уже не волхвы, не звезда, но Сам Отец свыше свидетельствовал о Нем, когда Он крестился в струях Иорданских и Святой Дух нисходил вместе с тем гласом на главу Крестящегося. Иоанн безбоязненно взывал во всей Иудее, наполняя проповедью о Христе и грады, и пустыню. И чудеса, и земля, и море, и вся тварь торжественно возвещали о Нем. Подлинно, и при Рождении такие были знамения, которые могли показать, что Он уже пришел. Иудеи не могут сказать: «Не знаем, когда и где родился Он!» Вся история волхвов и другие упомянутые события так устроены, что иудеи не имеют никакого извинения, когда не хотели исследовать случившегося.

События совершались не в порядке дел человеческих. Звезда призывает волхвов, иноплеменные мужи предпринимают столь далекое путешествие, чтобы поклониться Лежащему в пеленах и в яслях, и пророки наперед еще о Нем предвозвещают. Все эти события были более нежели человеческие. Однако же ничто не удержало Ирода. Такова уже злоба, что она сама себе вредит и всегда предпринимает невозможное.

Смотри, какое безумие! Если Ирод верил пророчеству и почитал его непреложным, то очевидно, он замышляет дела невозможные. А если он не верил и не думал, чтобы сбылось предречение, то не нужно было ему бояться и страшиться, а потому и строить козни. Итак, в обоих случаях хитрость была излишня.

И то уже крайнее безумие, что он думал, будто волхвы предпочтут его Родившемуся, для Которого они совершили столь дальнее путешествие. Если они, прежде чем увидели Младенца, горели к Нему столь сильной любовью, то как Ирод мог надеяться, что они согласятся предать ему Младенца после того, как увидели Его и утвердились в вере пророчеством? И однако ж, несмотря на все эти обстоятельства, которые должны были отвлечь от предпринятого намерения, Ирод не оставляет его: Тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды. Он думал, что иудеи дорожат Младенцем, и не предполагал, что они дойдут до такого неистовства, что согласятся предать врагам своего Ходатая и Спасителя, пришедшего для избавления их, потому и призывает волхвов тайно и выведывает не время рождения Младенца, но явления звезды, с хитростью уловляя добычу.

Я думаю, что звезда явилась гораздо прежде (Рождения), потому что волхвы должны были много времени наперед провести в путешествии, чтобы предстать только что Рожденному, а между тем Христу надлежало принять поклонение в самых пеленах еще, чтобы событие явилось чудесным и необычайным. Потому-то звезда и является гораздо раньше (рождения Христова). Если бы она явилась волхвам на востоке тогда, как уже Христос родился в Палестине, то, пробыв долго в пути, по своем прибытии они уже не могли бы Его видеть в пеленах.