Коллектив авторов Религия - Жития русских святых: В 2 томах. Том второй: Сентябрь-февраль

Так прошло несколько времени. Изнуренные долгим путешествием силы Феодора окрепли; изменился и сам он, благодаря непривычному образу жизни; и нелегко было теперь узнать в нем прежнего царедворца. Ничто уже более не удерживало Феодора у Субботы. К тому же наступала бурная осень и льды могли на всю зиму прекратить сообщение с Соловками. Спеша к тихому пристанищу, Феодор простился со своим гостеприимным хозяином и снова отправился в путь.

Между тем родители Феодора, не зная, куда скрылся их любимый сын, искали его по всей Москве и окрестным городам и селам. И после напрасных поисков предались безутешной печали, считая его умершим.

Но Феодор был тогда уже далеко. Он плыл по морю к святой обители Соловецкой. Наконец показалась и обитель. Феодор вышел на остров; его сердце исполнялось неизреченной радостью, когда он с благоговением вступал в селение великих молитвенников и чудотворцев преподобных Зосимы, Савватия и Германа.

Помолившись перед раками преподобных, Феодор пошел к игумену, чтобы испросить у него благословение на жительство в монастыре.

Алексий, так звали игумена, был добрый и простодушный старец, но строго относился к обязанностям монаха. Он охотно принял пришельца, но наложил на него суровое послушание для приготовления к монашеской жизни.

Получив благословение от настоятеля, Феодор с покорностью принял возложенные на него послушания и, не ослабевая в усердии, проходил их более полутора лет. «Удивительно было видеть, — повествует его жизнеописатель, — как сын знаменитых и славных родителей, воспитанный в неге и покое, предавался таким суровым трудам: рубил дрова, копал и удобрял землю в огороде, носил камни, переносил большую тягость в рыбной ловле, работал на мельнице — и все это делал с усердием». При беспрестанных трудах он не ослабевал духом от телесных немощей и не огорчался тем, что за труды свои вместо благодарности принимает от неразумных людей насмешки, ругательства и даже побои, ибо никто не знал в обители, кто он.

Тяжелый физический труд не мешал Феодору наложить на себя вместе с ним иго духовное. Он старался вникать в образ жизни соловецких иноков и, подражая в духовной жизни наилучшим из братии, приводил всех в удивление той решительностью, с какой отсекал подвижник от себя мирские привязанности.

Так проводил юный подвижник первое время своей монастырской жизни. Наконец он просил игумена и братию о пострижении. Видя постоянные труды и послушание пришельца, игумен и братия с радостью исполнили его просьбу. Феодор был пострижен и наречен в монашестве Филиппом.

По уставу иноческому новопостриженный инок был отдан в послушание своему восприемнику — опытному в духовной жизни старцу Ионе (Шамину), который в юности своей был другом и собеседником преподобного Александра Свирского и теперь занимал должность духовника и уставщика в обители. Филипп поместился в келлии благочестивого старца и под его руководством начал подвизаться.

Вскоре же после пострижения новоначальный инок был послан служить на монастырской кухне. С усердием и в безмолвии трудился он здесь на пользу всей братии. Спустя несколько времени Филиппа перевели в хлебню; он и там не оставался праздным: рубил дрова, носил воду и делал все необходимое.

Несмотря на тяжелые работы в хлебне и поварне, Филипп никогда не оставлял богослужения. С первым же ударом колокола он являлся в храм монастырский и последним уходил из него. Мало того, возвратясь после дневных трудов в келлию своего наставника и после благочестивых бесед с ним, святой Филипп снова становился на молитву. Кто знает, сколько бессонных ночей проведены им в непрерывных стояниях! Когда же истощенное трудами и бдением тело требовало отдохновения, юный подвижник ложился отдыхать на голую землю, положив в изголовье камень. И Господь призрел на смиренного труженика, ободряя его в непосильных подвигах небесным покровом. В Преображенском соборе и теперь указывают икону Богоматери «Хлебенную», или «Запечную», по преданию, явившуюся Филиппу, когда он проходил послушание хлебопекаря.

Суровая подвижническая жизнь святого Филиппа не могла укрыться от общего внимания; все начали говорить о нем как о примерном иноке и весьма скоро своим смирением и благочестием он приобрел всеобщую любовь и уважение. А его наставник старец Иона, радуясь за своего ученика, пророчески предсказал о нем: «Сей будет настоятелем в обители нашей». Но всеобщая похвала не прельщала Филиппа. Он избегал даже и тени славы земной, от которой удалился в монастырь, боясь, как бы ради нее не лишиться Царства Небесного. Его душа искала уединения и пустынного безмолвия. С благословения игумена Филипп удалился из монастыря в глубину острова, в пустынный и непроходимый лес, и стал там жить, не зримый людьми. И немало лет провел святой Филипп в пустыне. Навыкнув безмолвию и богомыслию в тиши уединения, он наконец возвратился в покинутую обитель для того, чтобы по-прежнему терпеливо трудиться вместе с братией.

Игумен Алексий давно уже обратил внимание на подвиги, смиренномудрие и рассудительность юного подвижника. Находясь теперь в преклонном возрасте, он сделал Филиппа своим помощником в делах управления монастырем, поручив ему надзор за начальными послушниками. И Филипп всеми силами старался оправдать доверие к нему настоятеля; через усердное исполнение его заповедей он стал его правой рукой и опорой в старости. С нежностью сына он покоил старца в болезнях и утешал его в скорбях.

Прошло девять лет иноческой жизни святого Филиппа. Отягченный недугами, престарелый Алексий захотел сложить с себя должность настоятеля. Имея в виду достоинства Филиппа и общую любовь к нему братии, он открыл о своем желании передать ему управление монастырем; затем призвал и высказал свое желание иметь его преемником своим. Но тот и слышать не хотел о предлагаемой ему власти, считая по своему смирению более для себя приличествующим повиноваться, нежели наставлять других. Тогда игумен собрал на совет всю братию и сказал: «Я стар, и немощные силы мои требуют успокоения; кого бы вы вместо меня избрали себе настоятелем?»

На вопрос игумена все единогласно отвечали: «Нет лучше Филиппа к нашему наставлению, ибо никто не может сравниться с ним житием, разумом и опытностью».

После того Филипп не смел прекословить общему избранию и согласился на принятие сана игуменского. Алексий немедленно отправил грамоту к архиепископу Новгородскому Феодосию, в которой просил его от имени всей братии возвести Филиппа в сан игумена соловецкого. Грамоту доставили в Новгород несколько старцев, посланных от обители.

Приняв благословение архиепископа, они сказали ему: «Владыко святый! Собор Соловецкой обители молит тебя поставить нам в игумены посланного с нами монаха Филиппа».