Коллектив авторов Религия - Жития русских святых: В 2 томах. Том второй: Сентябрь-февраль

Татары изрубили и изранили также и мирян, монастырских слуг, встретившихся им вблизи монастыря. Один из них чудесно исцелился от тяжких ран молитвами преподобного Павла. Зажегши монастырь, татары поехали прочь и встретили монастырского слугу Иоанна; раздели его донага, изранили до того, что Иоанн пять часов лежал без сознания; особенно тяжелы были раны на шее: она оказалась чуть не перерубленной. Придя в себя, Иоанн дополз до пустой избы, и когда лежал в ней, страдая от ран и от мороза, вдруг услышал через, окно избы голос: «Встань и иди отсюда в дом свой, иначе здесь погибнешь». «Как мне идти? — спросил раненый. — Ноги поднять не могу, уже душа выходит из меня». — «Помолись Живоначальной Троице, призови на помощь Павла и приложи бумагу к ранам». «Где же мне взять бумаги?» — возразил Иоанн. Но тотчас же увидел около себя бумагу. Он приложил ее к ранам, почувствовал облегчение и скоро заснул. Его беспокоила мысль о том, как ему, раздетому, в мороз и ветер добраться до дома, который стоял за три версты. Но благолепный старец уговаривал его не сомневаться в Божией помощи и немедленно идти домой; Иоанн с радостью и необыкновенной легкостью прошел три версты до своего дома. Но здесь силы покинули его. Долго лечился он от тяжелых ран: первоначально лежал без движения и не принимал пищи, так что домашние отчаялись в его выздоровлении, но Иоанн не переставал молиться своему заступнику преподобному Павлу о своем исцелении. И вот он увидел перед собою того же старца, который являлся ему в пустой избе. Старец подошел с ножом к его постели, разрезал живот больного, вынул оттуда внутренности и, очистив их ножом, снова вложил на место. Иоанн в страхе воскликнул: «Отче, я просил, чтобы ты исцелил меня, а ты изрезал мою утробу». «Я не утробу твою режу, — тихо отвечал чудотворец, — а только отнимаю болезнь». И тотчас вышел. После этого Иоанн почувствовал себя совершенно здоровым.

В Вологде жили два брата. Один из них заболел. У него начала сохнуть рука, и он принужден был слечь в постель. Ослабел он до того, что не принимал пищи и три дня не мог произнести ни слова. Тогда он вспомнил о преподобном

Павле, обратился к нему с мольбою о выздоровлении и дал обет принять пострижение, если поправится. Один, со своей мысленной молитвой, пребывал больной в комнате. Вдруг он видит возле себя глубокого старца с большой седой бородой. Старец склоняется над больным и с силою жмет его бок пальцем. Больной чувствует, что не спит, что перед ним действительно старец, который быстро стал удаляться из комнаты. Больной начал звать брата: «Григорий, кто это к нам приходил? Зачем ты не предупредил меня? Хоть бы благословение я принял у старца!»

Брат был удивлен, что больной, молчавший три дня, заговорил; объяснил ему, что к нему никто не входил. Больной стоял на своем; вдруг он заявляет, что чувствует себя лучше и просит есть. Скоро он совсем поправился, только рука оставалась сухой и в повязке.

Вспомнив о своем обете, болевший рассказывает обо всем брату, и оба они отправляются в монастырь преподобного. Едва завидели они главы храма Живоначальной Троицы, сухорукий со слезами воззвал: «О, преподобие отче Павле, сподоби мя видеть монастырь свой».

И вдруг он почувствовал зуд в больной руке. Снял повязку, а за нею с больной руки, как чешуя, спала сухая кожа, и рука стала совсем здоровой.

По приходе в монастырь братья рассказали о происшедшем монастырской братии (ибо настоятеля в те дни не было). Все прославили Бога и угодника Его — преподобного Павла, а братьев с любовью приняли в монастырь.

У одного боярина, по имени Мелетий, сын Феодор вел нетрезвую и буйную жизнь. Невоздержание привело Феодора к тяжелой болезни. То в унынии он бросался в огонь или в воду, то в бешенстве метался на людей, то кричал звериным голосом, то грыз себе язык, то ослабевал до полного изнеможения и уста его покрывались пеною. Отец по совету христолюбивых людей надумал обратиться в обитель преподобного Павла, но буйный сын крепко восстал против такого намерения. Силою посадили его на коня и по несколько человек с обеих сторон держали. Несчастный изрыгал хульные глаголы на преподобного, называя его тунеядцем, хотящим его убить. По настоянию отца подвезли больного к монастырю. Здесь вопли больного усилились. Ему казалось, что страшное воинство с черными лицами и медными очами заграждало путь через монастырские ворота. В исступлении больной упал без чувств. Его положили на носилки и так доставили к гробнице преподобного и приложили к ней. С криком: «Горю!» — больной вскочил на ноги, но тут же почувствовал себя здоровым. Начался молебен. Исцеленный от болезни припал ко гробу преподобного и затем в течение всей своей жизни не забывал его обитель.

По введенному преподобным общежительному монастырскому уставу в монастыре отнюдь не допускалась держать пьянственного пития, а по келлиям — хлеба или чего-нибудь съестного. Однако, впоследствии встречались нарушения этих правил, и преподобный строго наказывал нарушителей своего устава.

Двое из монастырской братии уходили в другие обители и забыли обеты общежития. Принятые вновь в монастырь преподобного Павла, они вздумали было в келлии приготовлять себе пищу: один начал варить, а другой пошел в трапезу, чтобы тайно взять там хлеба. Вдруг оставшийся слышит голос: «Окаянные, что преступаете заповедь Божию и разоряете закон монастырский?» Полагая, что ему послышалось, брат продолжает свое дело. Голос повторил: «Безумный, перестань!» И в этот миг работавший над приготовлением пищи в келлии падает без чувств, пена выступает на устах его. Приходит ушедший за хлебом; видя пораженного, сознает грех свой и начинает молить: «Преподобне отче Павле, прости нас, мы нарушили твою заповедь и монастырский устав; никогда впредь не допустим этого». Вместе с тем, выбросив приготовленную пищу, он дал обет не готовить ее в келлии. Молился он и о пораженном брате, который стал приходить в чувство. Первыми словами очнувшегося была молитва: «Прости меня грешного, преподобне отче Павле, и избави от лютой болезни сей». И по молитве он встал и также дал обет держать строго устав общежития.

Один брат служил в квасоварне. Он как-то впал в искушение: стал уносить сусло в келлию и там готовить себе квас. И это продолжалось два года. За такое нарушение устава он был поражен расслаблением, от которого не мог оправиться в течение многих лет до самой смерти своей.

Другой брат в подобном же искушении нес сусло в келлию. Ему пришлось проходить мимо гробницы преподобного, и едва он поравнялся с нею, как поражен был расслаблением. Только после усиленной покаянной молитвы и обета мог он встать и рассказать обо всем этом игумену.