Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Сложность положения заключалась в особенностях воспитания Александра. Мы помним, что он родился в 1777 г. и попечение о его росте и воспитании взяла на себя полностью бабушка — Екатерина II. Она очень любила внука, называла его «мой Александр» или «ангел». Последнее название сохранилось за ним в семейном кругу навсегда. Даже братья величали его нередко «ангелом». Для него и других своих внуков Императрица сама составила «азбуку» воспитания, где наказывала педагогам во многом очень разумные правила. Царские дети должны были просто есть, спать на жёстком и не в тепле, скромно одеваться, прилежно учиться, в любую погоду гулять на воздухе, вообще телесно закаляться. Капризы не допускались. В определённые часы дети могли играть и в меру шалить. Но их никогда (!) нельзя было оставлять в праздности (просто так без всяких занятий). Уроки не должны были слишком утомлять, чтобы не вызвать у детей неприязни к учёбе, но, наоборот поддерживать к ней живой интерес.

А вот содержание образования у детей было уже уродливым и однобоким, в сторону западного «просвещения». Закон Божий — «постольку поскольку», и без «фанатизма» и «суеверий», т.е. почти без житий святых, без рассказов о чудесах, без знакомства с наукой духовного подвига, хотя с полным «почтением» к Церкви и вере. При этом, разумеется, и — широкая «веротерпимость». Зато очень много внимания уделялось светским наукам, по западным образцам. Воспитателем Александра был назначен швейцарец Лагарп — масон и крайний республиканец (и потом даже руководитель Гельветической Швейцарской республики!) Человек он был возвышенных «гуманистических» представлений своего XVIII столетия и вполне сумел их привить Александру. С другой стороны, и влияние отца, — Павла I было тоже глубоким и сильным. Почти мальчиками Александр и брат его Константин в Гатчине и Павловске приучались к армейской жизни, командованию, участвовали в манёврах и парадах, и эти мірские занятия тоже им очень нравились! Позже, став Императором, Александр I восполнял недостатки образования сам. В длительных путешествиях по России он внимательно изучал жизнь и труд крестьян, горожан, рабочих, ремесленников — всех слоёв населения, видел подлинно русскую жизнь, как она есть, и мог сравнить её с западной жизнью, которую тоже много и внимательно видел. В духовных исканиях он потянулся к родной Православной Вере и Церкви, увидел тот подъём духовно-подвижнической жизни, который наступил в России в конце XVIII — начале XIX в.в., хотя увидел не сразу, а после периода увлечения масонством и западным мистицизмом. Рано возникшая необходимость разрываться между бабушкой и отцом, которых Александр от души любил и поэтому очень тяжко переносил их взаимное отчуждение и даже противостояние, выработала в нём привычку не показывать своих подлинных чувств никому, держать себя как бы «в руках» постоянно. В 1794 г., когда Александру стало точно известно намерение Екатерины лишить права престолонаследия Павла I, а передать таковое ему, Александру, он поспешил к отцу, всё ему открыл, заявил, что не примет царский венец вместо отца! Этот поступок в значительной мере предотвратил тогда «семейный переворот». Павел I остался Наследником и наследовал Трон. Но Промыслу Божию было угодно вновь испытать отношения отца и сына. Чем это кончилось, мы уже знаем. Всё же именно вопреки отцу, и даже теперь через труп его, стал Александр Императором... Это сразу же страшно стало его тяготить. И он многократно (!) и самым разным людям говорил, что уйдёт от правления, оставит Престол. Эти его разговоры записывались, они известны, повторялись время от времени, особенно в случаях больших бед и потрясений России. Отчего же не исполнил Государь Александр этого своего желания сразу? Средний брат его Великий Князь Константин решительно заявил, что никогда царствовать не будет (что потом подтвердил и делами), а младший — Николай был тогда ещё ребёнком. Александр таким образом, как бы вынужден был царствовать. Но, с другой стороны, многое говорит и о том, что ему это всё-таки нравилось! Александру было всего 24 года! Можно вполне понять, что царствование над огромной Империей не только пугало, но и привлекало полную сил и возвышенных планов молодую натуру. По воспоминаниям его близкого друга А. Чарторыйского, по временам, думая о смерти отца, Александр I мог погружаться в состояние тяжёлой мрачной задумчивости. Но «отходил» и вновь становился «очаровательным». Говорят, он перед зеркалами отрепетировал до 100 различных продуманных поз на разные случаи жизни. И уж точно, что на людях выглядел Император всегда просто великолепно! Всё сие и подобное говорит о том, что в начале своего царствования Александр I, имея сильные угрызения совести, не имел ещё настоящего покаяния! Наконец, нужно учесть, что всё ближайшее окружение Императора внушало ему, что он должен править Россией ради «блага и пользы Отечества»..

Сразу же устно и письменно, в «Манифесте», при восшествии на Престол Александр заявил, что будет править согласно с традициями Екатерины II. Он тут же восстановил в полной мере все пункты «жалованной грамоты дворянству» 1785 г., отменил армейские и служебные строгости, чем вновь сделал воинскую службу привлекательной для благородных, разрешил французские моды (танцевание вальса) и сразу успокоил дворянское «общество». Но этим только и ограничились екатерининские устои его правления. Очень скоро Александр I вновь начал тревожить дворянство тем, что вёл дело к отмене в России крепостного права. Но это выявилось не сразу, а поэтапно и «общество» уже ничего не могло сделать с Императором: он хорошо укрепился на троне в сознании всех; время работало на него!

Свои государственные и общественные идеи Государь поначалу вынашивал в узком кругу друзей. Кружок назывался «негласным (или «интимным») комитетом» и состоял из четырёх человек. То были князь Адам Чарторыйский, граф П. А. Строганов, Н. Н. Новосильцев, В. П. Кочубей. Все — масоны, а Строганов — даже один из видных участников французской революции 1789 г., имевший такое доверие якобинцев, что они поручали ему говорить от их имени речи в Национальном Собрании Франции. И он говорил! И говорил, в частности, что хочет видеть Россию, охваченной такой же революцией.

Как это не покажется удивительным, примерно так же думал и Император Александр I. Он был против «крайностей» и «заблуждений» революции 1789 г., но очень ей интересовался, являлся «выучеником» этой революции, признавался друзьям, что он против наследственного принципа передачи власти, а за всенародные выборы, ненавидит «деспотизм» во всех его проявлениях, хотел бы для России Конституции и уж непременно — отмены крепостного права. Позднее, в конце правления, в 1825 г., Александр I скажет генералу Дибичу: «Что бы обо мне ни говорили, я жил и умру республиканцем». Потом мы дадим нужные разъяснения этих слов.