Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Но тогда, в 1918 г. Царская Семья ещё надеялась, что всё может кончится хорошо и с Россией, и с ними. Надежда, как мы видим, не была слепой и всецелой. Она чередовалась с сомнениями, сопровождалась и предположениями самого худшего. Поначалу Царственные узники были почти уверены, что их отправят в Англию, «к своим», как выражалась Государыня. Временное Правительство, действительно обсуждало этот вопрос с англичанами. Но Царская Семья, кажется, при жизни, так и не узнала, что «свои» её предали. «Свои» — это прежде всего король Англии Георг V-й, двоюродный брат (кузен) Государя Николая II, с которым они, как две капли воды, были похожи (на общих фотографиях их почти нельзя различить), который часто пользовался широким и искренним гостеприимством Царской Семьи в России, делившей с ним трапезу и воздававшей ему должные почести и родственную любовь. А. Керенский и английский премьер-министр Ллойд Джордж, и министр иностранных дел лорд А. Бальфур, и даже заговорщик — посол Бьюкенен (!) полагали возможным и достойным выходом из положения перемещение Царской Семьи в Англию и уже хлопотали в этом направлении. Каково же было их удивление, когда, они натолкнулись на противодействия... английского короля! Рядом письменных указаний он запретил приезд своего свергнутого родственника с Семьёй в Англию. «Из всего, что он (Георг) слышит и читает в прессе, явствует, что пребывание в стране (Англии) бывшего императора и его супруги вызвало бы серьёзное недовольство общественности и скомпрометировало бы короля и королеву», говорилось в последнем из «указаний». Если поверить Георгу V-му, что его в самом деле пугало «недовольство общественности», то и в таком случае его действия достаточно подлы. Но не в этом было дело. Масон высокой посвящённости Георг V сознательно предавал своего кузена с семьёй на злодейское убийство, т.к. к этому они были приговорены тайным «братством», которому служил и которого не мог ослушаться английский король.

Почти одновременно с известиями о Брестском мире, пришедшими к Царской Семье 19 марта 1918 г., которые она встретила с возмущением и великой скорбью, пришли и слухи о том, будто Германия требует, чтобы Царская Семья была передана ей «целой и невредимой». Государь воскликнул: «Если это не предпринято для того, чтобы Меня дискредитировать, то это оскорбление для меня!» А Государыня тихо сказала: «После того, что они сделали с Государем, я предпочитаю умереть в России, нежели быть спасённою немцами», — свидетельствует П. Жильяр.

Была ещё одна надежда на освобождение силами отечественных монархистов. Однако все попытки нескольких созданных для этой цели организаций и отдельных преданных офицеров потерпели неудачу, в основном из-за провокаторов и обманщиков. Но вот в середине марта, примерно с 16 по 25-е число (ст. ст.) сложилась обстановка исключительно удобная для побега Царской Семьи. Большевицки настроенные солдаты охраны сместили комиссара Временного Правительства Панкратова, а новый комиссар от большевиков ещё не прибыл. «Было бы легко, — пишет Жильяр, — при соучастии полковника Кобылинского (начальника караула), заранее склонённого в нашу пользу, обмануть наглый и в то же время небрежный надзор наших стражей. Было бы достаточно нескольких энергичных людей, которые действовали бы снаружи по определённому плану и решительно». Судя по всему, такие люди были, и с ними тайно связывались Долгоруков, Татищев, Жильяр. Ибо последний продолжает свою дневниковую запись 17 марта так: «Мы неоднократно (!) настаивали перед Государем, чтобы держаться наготове на случай всяких возможностей. Он ставит два условия, которые сильно осложняют дело: он не допускает ни того, чтобы Семья была разлучена, ни того, чтобы мы покинули территорию Российской Империи». Пока шли обсуждения этих «осложняющих» условий, во время чего Царица и Дочери с местным диаконом овладевали искусством церковного пения и вся Семья готовилась к Причастию, 26 марта появились уже отряды красногвардейцев и, по словам Жильяра, была «отнята последняя возможность побега».

Итак, Государь и Его Семья принципиально не были против побега (тем паче, что их уже тяготила «жгучая тревога, растущая со дня на день»), но не любой ценой, не так, чтобы только спасти жизнь во что бы то ни стало! Они и здесь положили всё на волю Божию и предпочли более готовиться ко Святому Причащению в грядущую первую субботу Великого поста, чем лихорадочно суетиться о своём побеге... Господь исполнил желание их сердец: 23 марта в Чистую субботу они причастились. Вот ещё один, пожалуй, самый яркий по отчётливости и наглядности образчик духовного выбора Русского Царя и его Семьи в самый решающий момент, когда речь шла буквально — о личной жизни и смерти! Они выбрали жизнь, но — какую? Вечную! Приобщившись ей через таинство принятия Тела и Крови Иисуса Христа. И лишились последней возможности спасти жизнь земную, временную...

С такой духовной высоты особенно отчётливо виделась сущность всего происходящего. Выражая мнение всей Семьи, Царица писала 29 мая 1917 г.: «Как тяжело читать газеты... Где мы? Куда дошли?.. Сколько гадостей о Нём (Государе) пишут: слабоумие и т. д..... Всё хорошее забыто. Когда про Меня гадости пишут — пускай, это давно начали травить. Мне всё равно теперь, а что Его оклеветали, грязь бросают на Помазанника Божия, это чересчур тяжело. Многострадальный Иов. Лишь Господь его ценит и наградит за Его кротость. Как сильно внутри страдает, видя разруху. Это никто не видит. Разве будет другим показывать, что внутри делается, ведь страшно свою Родину любит... В людей, Вы знаете, я почти не верю, но зато всем существом — в Бога и всё, что случится, не отнимет эту веру. Не понимаю, но знаю, что Он (Бог)... всё к лучшему творит. Люди стали всё хуже и хуже. Содом и Гоморра в столице, а на фронте?.. Мало лучше в городах, за это — наказание и много из тех уже пострадали. Все, которые — из хороших, но глупых и смешных — всё ругали и осуждали, видят, какую кашу заварили, а теперь боятся, что крестьяне всё у них отнимают, что кажется им несправедливо... потому что сильно больно. Для души это полезно». Как видим речь идёт о российском дворянстве. Императрица без всякого злорадства видит в отнятии имений и богатств у него справедливое и полезное для души дворян последствие смехотворной глупости этого в целом хорошего сословия! Прекрасное подведение исторического итога всей «оппозиционной» настроенности дворянства! В самом деле, что может быть глупее и смешнее, чем более ста лет свысока поругивать Царя и «царизм», либеральничать и сочувствовать революции, а потом обижаться, что она отнимает поместья и вообще — всё (вплоть до Родины!)... В то же время Государыня (да и все члены Царской Семьи) стараются духовно, морально поддержать всех страдающих от революции родных, близких, знакомых. Находясь сами в заточении, у порога смерти! И даже, при крайней скудности личных средств и возможностей, тайком от охраны, некоторым оказывают и чисто материальную помощь продуктами и деньгами!