Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Касаясь понятия о «сильных во Израиле», Царь пишет: «... Не вем, кто есть сильнейший во Израили? Понеже бо Русская Земля правится Божиим милосердием, и Пречистые Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи (наконец, в последнюю очередь) нами, своими государи, а не судьями и воеводы, ниже ипаты и стратеги». Итак, согласно, Ивану IV, Русский Самодержец, кроме Небесной поддержки, не нуждается ни в каких советниках, но должен править сам, один! Что же касается обращения с любыми подданными, в том числе с советниками, то Царь пишет: «А жаловати есмя своих холопей волны, а и казнити волны же есми были». Здесь холопами называются отнюдь не крестьяне, или городские низы, а именно князья и бояре.

Курбский пытается сказать о необходимости Царя прислушиваться хотя бы к советам Церкви, духовных лиц. Царь отвечает, что царство не может обладаться «попом невежей». «Нигде же бо обрящеши, еже не разоритися царству, еже от попов владому» (владеемому). Но речь ведь не шла о том, что «попы» должны владеть царством, а лишь о том, что Православный Царь должен быть в совете с Церковью. Мы знаем, как поступил Иван IV и с о. Сильвестром и с Митрополитом Филиппом. Итак, для него, Ивана IV, и Церковь не указ ни в каких делах.

Курбский напоминает Царю о его прежнем благочестивом житии, говорит о том, как «ласкатели», «прескверные паразиты и маньяки», которыми ныне окружил себя Царь, осквернили его телесную церковь «различными нечистотами, наипаче же пятоградные гнусности пропастию (мужеложеством) и иными безчисленными и неизреченными злодействы напроказили», как диавол поднёс Царю вместо добрых советников и воевод «прегнусодейных и богомерзких Бельских», «кромешников, или опришников кровоядных, тмы тмами горших чем палачей», призывает Царя покаяться и очиститься для своей же пользы вместо того, чтобы собирать «чаровников и волхвов от далечайших стран». «О, споспешниче первого зверя и самого великаго дракона!... Поколь так долго не насытишися крови кристиянские, попирающи совесть свою?» — восклицает Курбский, — «Не губи к тому себя и дому твоего!... Очютися и воспряни! Некогда (не) поздно, понеже самовластие наше и воля... ко покаянию данная нам... от Бога, не отъемлется исправления ради нашего на лутчее».

Если отбросить неправды, преувеличения, лукавства и побочные темы спорящих, то в письмах Царя и Курбского перед нами сущая трагедия России! Царь, как мы отмечали и ранее, а теперь явно видим от него самого, решительно уклоняется в крайность полного, безответственного своеволия. Последовательность шагов здесь такова.

Натерпевшись боярско-княжеского своеволия в годы своего малолетства и зная, как трудно приходилось с родовитыми князьями его отцу и деду, Иван IV решается, продолжая линию Московских Самодержцев, сокрушить это своеволие — источник заговоров и смут. Вэтом он прав, и это ему удаётся. Но он не удерживается на этой границе, переходит её, уклоняясь в истребление невинных. Здесь включается совет епископа Вассиана (Топоркова) не иметь советников умнее себя (ибо ты самый лучший!). Но кто поможет в таком явном и сознательном беззаконии?

Так возникает нужда в Опричнине из готовых на всё отбросов общества. С её помощью систематически уничтожается в России не только то, что претендует на какой-то «совет» Государю, но вообще всё, что может быть умным, высоким, благородным, образованным, смелым, что может пользоваться любовью или симпатией народа (они должны принадлежать только Царю, так как он лучше всех!). Но и здесь не предел! Дальше неизбежно должна следовать вакханалия кровавых злодейств, насилий, безчестий, грабежей уже только для самоутверждения Царя в том, что как Самодержец он может всё, ему всё позволено (вплоть до сыноубийства)!

Неверный взгляд на самодержавие (отказ от всякого совета в том числе- с Церковью) приводит к самоволию, самоволие — к самоуправству и самодурству, самодурство — к самоуничтожению. Это уже не Православное Российское Самодержавие; это уже фараонитское, антихриство, вавилонское и чисто сатанинское губительство. Такая царская власть, такое Государство на Руси теряют смысл. Они здесь не свои, они не нужны, они и не могут здесь на Руси существовать, это чувствовал Иван IV, почему и стремился прочь от православных святынь Москвы, даже отрекался от своего русского происхождения; упрекавший в бегстве Курбского, сам был готов бежать в Англию, хоть на край света! Так Иван IV подписал «приговор» и своему роду (династии) и самому государству. Что потом и случилось. Но ведь нельзя не сказать, что ничего подобного не было бы, если бы Митрополит Даниил, как и полагалось ему, тогда в 1529 г. не благословил незаконное второбрачие Василия III!...

Что же Великороссия, что же народ, что же Святая Русь в эти страшные времена?

Великороссия разделилась (подобно тому, как разделил её на Опричнину и Земщину Царь). Святая Русь так и осталась Святой. Угодивших Богу людей, то есть святых, чья жизнь в основном протекала в рамках XVI века, насчитывается примерно 85 человек (почти как в веке XV-м). Среди них, кроме уже упомянутых, такие великие подвижники, как Адриан Пошехонский, Александр Свирский, Антоний Сийский, Арсений Комельский, Святители Гурий, Герман Казанские и Варсонофий Тверской, Иоанн Блаженный Московский (Железный Колпак), Иона, епископ Пермский, Кассиан и Корнилий Комельские, Корнилий Псковский, игумен, убитый по приказу Ивана IV, Нил Столбенский, мученики Пётр и Стефан Казанские, и многие другие. Противостоят на Руси, как обычно Римскому папе. А тот не раз в XVI в. предлагает свои услуги в деле мира под условием признания его главенства над Русской Церковью. В 1581 г. в Москву приезжает иезуит Антоний Поссевин и навязывает Ивану IV против его желания споры о вере. Отметая сложные для себя вероучительные вопросы, Царь говорит лишь о гордости папы, который не должен считаться ни наместником Христа, ни наместником Ап. Петра и его не должны носить на носилках, как Бога — ангелы, а иначе он — «волк а не папа». Поссевин возмущён, но Иван IV являет ему многие милости, заверяет в своих дружеских чувствах к папе, говорит, что только о вере спорить не нужно, чтобы не поссориться...

Русь Святая собирает древние сказания и слагает новые. Начинается здесь и книгопечатание. В 1564 г. в Москве Иван Фёдоров и Пётр Мстиславец печатают первую книгу «Апостол». Они бы успешно могли здесь трудиться и дальше. Но началась Опричнина, в условиях которой такое умное и выдающееся дело не смогло бы существовать. Печатники бежали в Литву. Впрочем нужно помнить, что «Апостол» первая славянская книга только на Москве. Русское книгопечатание началось раньше, ещё в 1491 г. (Осмогласник Фиоля) в Кракове, затем Ф. Скорина издал славянский Псалтирь в 1517 г., Яков Бабич устроил в 1519 г. русскую типографию в Вильне. В русско-литовских землях расцветает тогда то, что не могло цвести на Москве. В Остроге князь Василий-Константин Острожский создаёт школу и печатает первую Библию (!). В Ковеле князь А. Курбский пишет «Историю Великого Князя Московского», много переводит и занимается укреплением Православия. В Слуцке принимают бежавшего из Москвы Артемия Отенского, в том же Вильно, создаётся православное братство и налаживается русское книгопечатание, во Львове также создаётся братство, а затем православная школа и даже академия.