Миикка Руоканен - Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности

Николай Лирский (ум. 1349), «самый образованный экзегет средневековья», разрабатывал теорию интегрированного содержания Писаний, делая ударение на буквальном, текстуальном смысле Писаний. Он считал авторитет Писаний выше авторитета церкви. Писания являются «провозглашением о Боге» (sermo de Deo). Бог — это автор Библии, который использовал язык (voces) Писаний для выражения содержания (res) истины:

Ведь Бог, создатель этого Писания, пользуется не только словами для обозначения чего-либо, но также и вещами, обозначаемыми с помощью слов. [37] Lyra, MG, PL 113, 33.

В противовес теории общинной боговдохновенности, Николай Лирский подчеркивал не только содержание Писаний, но также индивидуальные способности восприятия божественного откровения. В его теории присутствует элемент направленного инструментализма. Он полагал, что достоверные тексты Писания возникли посредством «пророческого озарения», через откровение Святого Духа, данного пророкам и апостолам, вследствие чего последние приобрели «знание о трансцендентных, божественных вещах»:

Но пророки и святые апостолы, которые передали нам это Писание благодаря откровению Святого Духа, имели знание о божественных свойствах, превосходящих искания разума… [38] Ibid., 26–27.

Джон Уиклиф (ум. 1384) рассуждал об абсолютной самодостаточности Писания в делах доктрины, веры и спасения. Он был представителем теории содержания. Ему было важно подчеркнуть не только авторитет текста Писаний, но также и их содержаний, которое обладает богословской христоцентричностью. Уникальность Писаний полностью основана на их христологическом послании:

Христос в общем или в частности ссылается на все книги Ветхого Завета, которые необходимо всем принимать, и таким образом все книги Нового и Ветхого Завета обладают одинаковым значением, поскольку мы верим, что их слова проистекли от Святого Духа… [39] Wyclif. Trialogus 1.3;31.

В отличие от Николая Лирского, в отношении эффективного, пробуждающего веру, а следовательно, спасительного содержания Писаний, Уиклиф определял библейскую боговдохновенность более четко. Подобно всем средневековым богословам, он использовал в своей теории библейской боговдохновенности элементы направленного инструментализма. Евангелисты были «первыми секретарями закона благодати, который даровал Спаситель». Уиклиф определил, что разумная доктрина библейской боговдохновенности необходима для правильного понимания христианской веры вообще. Требуя чистой доктрины библейской боговдохновенности как пролегоменов христианского богословия, он привнес новый аспект в спор, посвященный боговдохновенности. Следовательно, Уиклиф предчувствовал ту концепцию библейской боговдохновенности, которая позже стала особенно превалировать в богословии лютеранской и реформатской ортодоксий.

Развитие концепции Уиклифа о природе Писаний было продолжено Яном Гусом (ум. 1415). В соответствие с его воззрениями, «закон Христов», который содержится в Писании, является самым главным положением для веры и христианской церкви. Антикатолический настрой Гуса был слишком очевиден: содержание Писаний твердо превалирует над общественным аспектом боговдохновенности. Сам Святый Дух, через достоверные свидетельства, изложил истину в написанном Слове Божьем.

Доминирующее положение аспекта содержания над общественным аспектом в теории боговдохновенности позднее нашло свое отражение в гуманистических воззрениях. Например, современник Лютера, Фабер Стапуленсис (ум. 1536), выступал за превосходство Библии, особенно в отношении авторитетности текста. Все богословские доктринальные формулировки подчинены авторитету простого дословного содержания текстов Писаний. Как и Уиклиф, Фабер считал богодухновенное содержание христоцентричным.

Эразм Роттердамский (ум. 1536) признавал, что библейский язык может быть недостаточным для выражения мысли в некоторых разделах Писания, однако считал, что смысл богодухновенного содержания непогрешим. Авторитет текста Писания больше авторитета церкви, в которой было приобретено само Писание. В общем и целом, гуманисты весьма рационалистическим образом подчеркивали уникальность буквального и исторического содержания в Писании. Таким образом, они понимали теорию интегрированного содержания в рамках исторического и буквального рассмотрения.

Подводя итог развития теории библейской боговдохновенности до периода Реформации, можно утверждать, что между различными лагерями напряжение постоянно нарастало. Классическая направленная инструментальная теория боговдохновенности была принята всеми средневековыми богословами, однако оставалась всего лишь вспомогательной концепцией, которая использовалась для рассмотрения других теорий. Напряжение нарастало между католической общинной теорией и другими вариантами теории содержания (достаточности, буквальной и исторической). До XIV столетия богословам удавалось примирять те и другие виды теорий, однако позже между католической школой и другими радикальными движениями произошло разделение. Таким образом, вопрос библейской боговдохновенности был одной из причин того взрыва, который произошел в XVI столетии. С тех пор вопрос библейской боговдохновенности остается одним из сложных экуменических вопросов.

В конце концов, проблематика библейской боговдохновенности стала касаться вопросов авторитета христианской веры и доктрины. Как утверждает Герман Шусслер , это был «кризис определенности», характеризуемый «тем контрастом, который существовал между авторитетом общинной теории и теории содержания». Хейко А. Оберман обозначил эти противоположные богословские школы как «Традиция 1» и «Традиция 2». Первая подчеркивала достаточный авторитет Писания, которым оно обладает на основании ранних патриотических комментариев. Последняя имела в основании двойную теорию традиции и авторитетности: Писание составляет единство тех традиций, которые продолжают существовать в христианской церкви. Вследствие этого существует постоянная необходимость в поддержании традиций, которые пребывают вне Писания. Это возможно только под руководством magisterium , который дает правильное понимание спасительной доктрины.

В произведениях Лютера богословское понятие «боговдохновенности» (и его вариации) встречаются 96 раз. Особенно часто оно встречается в двух первых лекциях, посвященных рассмотрению Псалмов (Dictata super Psalterium, 1513–1516, Operationes in Psalmos 1519–1521 — 12 раз) и в комментариях к Бытию (1535–1545 — 20 раз). Также Praelectiones in prophetas minores (1524–1526 — 6 раз) и в двух разделах лекций о пророке Исайи (1527–1530 — 7 раз). Данная концепция периодически появляется и в остальных произведениях.