Миикка Руоканен - Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности

Утверждение Меланхтона отличается от воззрений Лютера. Святой Дух касается пророческих умов (mentes), дабы они смогли постигнуть (ut sciant) спасительную истину. Акцент делается на эпистемологический аспект восприятия божественного откровения. Меланхтон воспринимал боговдохновенность как правильное признание notitia historiae божественной доктрины. Пророки и апостолы были призваны для восприятия и учения божественной доктрины, которая непогрешима:

Пророки в Ветхом Завете названы учителями, которые непосредственно призваны Богом для защиты учения… и украшены свидетельством чудес, чтобы было достоверно, что их учение божественно, и они не ошибаются в учении… [149] Ibid., CR 21, 1099.

Апостолы — это учители в Новом Завете, которые непосредственно призваны Христом к тому, чтобы учить Евангелию… и они украшены свидетельством Святого Духа и чудесами, чтобы было достоверно, что учение их божественно, и они не ошибаются в учении, потому что Бог о нем свидетельствовал, и у них есть власть учить всюду. [150] Ibid., CR 21,1100.

Для Меланхтона объективно непогрешимая доктрина, открытая пророкам, является главным содержанием Писаний. Он не затрагивает вопросов диктовки, непогрешимости или исторического рассмотрения. Библия превыше всех остальных религиозных писаний.

Теория Лютера о динамической встрече пророка с Богом исчезает в учении Меланхтона. Для него эта встреча является событием cogitation , а не fides . Учение Лютера, связанное с богословием креста, а также с восприятием и передачей богодухновенной доктрины sub specie contraria , полностью отсутствует у Меланхтона. Как только произошло ослабление структуры богословия креста , последователи Лютера утратили возможность придерживаться его учения о делении текстов на «ясные» и «неясные». Следовательно, стремясь найти внешний авторитет, они не были способны следовать главному учению Лютера в отношении библейских текстов. Вследствие этого объяснение происхождения Писаний принимало более сверхъестественный характер .

Развитие данной теории библейской боговдохновенности особенно ярко выражено в богословии Маттиаса Флация (ум. 1575). Он был первым среди лютеранских богословов, кто объединил понятие боговдохновенности с действием написания. Ему принадлежит идея диктовки:

Каковое Священное Писание потому называется боговдохновенным, что Святой Дух проговорил его через уста священных орудий Бога и записал с помощью их же рук, как мы читаем о Иеремии, что он два раза без затруднений продиктовал свою книгу писцу так, как если бы он по книге все это повторил, а именно когда внушал ему дух Господень. [151] Flacius, Clavis scripturae sacrae, Praefatio, 1, 2. 114

Писания богодухновенны, поскольку имеют «устную» и «письменную» формы провозглашения через пророка, которым руководит Сам Святой Дух.

Флаций особенно выделяет инструментальный аспект боговдохновенности. Поскольку пророки были «орудием в руках Божьих», их призванием является не только устное провозглашение слова, но также и его письменное изложение:

По этой причине надо знать, что пророки были лицами, божественным образом и непосредственно призванными к проповеди небесного учения о грехе и благословенном семени, и даже более, как сказано, что не они, но Сам Бог проговаривал через их уста человеческому роду то учение, которое они записали по вдохновению Святого Духа. [152] Ibid., 2, 92.

Флаций считал, что божественное провидение, смысл текстов, написанных пророками и апостолами в состоянии боговдохновенности, остались неизменными. Следовательно, мы можем считать, что обладаем знанием непогрешимой божественной доктрины:

Вообще самое верное суждение как божественного провидения и воли, так и суждения древней церкви в том, что они столь заботливо сохранили священные письмена неповрежденными, вопреки всем древним кознодеям и злым духам. [153] Ibid., 2, 700.

Несмотря на то, что Флаций развивал инструментальную теорию библейской боговдохновенности, используя концепцию написания, он не смог поддержать учение о диктовке. Ведь записывается под руководством Святого Духа то учение и та доктрина, которые уже были восприняты и проповеданы. Восприятие и осознание откровения происходит до его написания.

Пренебрежительное отношение к инструментальной теории особенно усилилось во времена позднего развития протестантского богословия. Авторитет Писания основывался только лишь на способе его восприятия. Огромное внимание уделялось процессу устного восприятия слов (verba) и тому, как они позже были записаны. Истинная доктрина, то есть содержание (res) Писаний, утратила свою силу как критерий для определения авторитета божественного откровения . Протестантские богословы XVII столетия придерживались теории боговдохновенности и диктовки библейских текстов, то есть вербальной боговдохновенности. Эта теория воспринималась как самый сильный гарант непогрешимости текстов Писания. Вследствие утраты общественного аспекта и диалектического учения Лютера о боговдохновенности, библейская буква стала божественной.

Ортодоксальные протестантские богословы создали нечто ранее неизвестное в истории христианства, даже при сравнении с экстатической теорией Оригена, которого не интересовал процесс написания. Они развили аристотелевско-схоластическую схему каузальности и объединили ее с рациональной, неэкстатической теорией прямой инструментальной диктовки. В то же самое время исчезло учение Лютера о реальном единстве пророка и Богом.

Бог — это causa efficiens principalis , Он дает библейскому писателю определенное повеление писать, mandatum scibendi . Веру заменил разум: Бог вдохновляет ratio писателя, который, в свою очередь, становится causa efficiens instrumentalis в процессе написания. Вследствие каузальности, писатели становятся «секретарями» или «пером» в руках Божьих, людьми, которые были особо избраны и богодухновенны для написания того, что открывает им Дух Святой. Введя идею особой формы inspiratio ad scribendum и suggestio verborum , ортодоксальные протестантские богословы создали совершенно новую богословскую систему. В данном случае главным способом откровения становится особое состояние богодухновенности ради процесса написания.

Леонард Гуттер (ум. 1616) был первым лютеранским богословом, который выразил мнение, что буквальное слово в Писании является истинным объектом христианской веры. Он предположил, что в Писании субстанция (res) и акциденция (verba) богодухновенны. Таким образом, диалектика Лютера, связанная с рассмотрением богодухновенного содержания в Писании, уходит на задний план. В данном случае Библия воспринимается как «божественная истина», как некое гомогенное собрание dicta probantia , которая используется в качестве источника для догматических положений: