Будда Шакьямуни - Собрание палийских джатак

А вот теперь, как оказалось,

Мои старанья бесполезны!

Ведь правильно сказал Алата –

От благочестия нет проку!

Мне просто выпало злосчастье –

Бросок костей был неудачен.

Игрок я, видно, никудышный.

Алата – вот игрок умелый,

Его бросок удачным вышел,

И выпало на долю счастье.

Врата небес теперь закрылись!

Что делать мне? Не понимаю!

Вот потому я и рыдаю,

Ученью Кашьяпы поверив".

Биджака тоже не все знал. Когда-то, во времена десятисильного Кашьяпы, он искал в лесу пропавшего вола. Там ему встретился монах, что заблудился в лесу. Он спросил у Биджаки, как выйти на дорогу. Биджака промолчал. Монах переспросил, а тот вдруг разозлился и обругал его: "Ты раб, а не монах! Ишь, какой настырный!" В той жизни это деяние сказаться не успело, ибо другие дела были сильнее, но оно тлело, как угли под золою. Позже Биджака за прежние заслуги и вправду родился купцом и был в той жизни праведен. Теперь же ему пришлось расплачиваться за давнее оскорбление.

Царь Биджаки рассказ услышал

И молвил он такое слово:

"Стяжать блаженство невозможно,

Мы изменить судьбу не в силах.

Любое счастье и злосчастье

Одна она нам посылает.

Нас всех очистит смена жизней,

Освобожденья не приблизишь.

Я до сих пор к добру склонялся,

Подвижникам и неимущим

Всегда я помогал с охотой,

Радел о благе государства –

Выходит, только тратил время!"

"Почтенный Кашьяпа! – обратился царь к подвижнику. – Оказывается, я много лет потратил впустую. Наконец-то есть у меня учитель! Отныне я предамся одним наслаждениям. Да и наставления твои слушать мне теперь ни к чему – не стоит больше медлить. Ты оставайся тут, а мы отправляемся назад.

Быть может, свидимся, почтенный,

Коли судьба того захочет".

Промолвил это царь Видехи

И в путь отправился обратный.

Приехав к Гуне, царь сначала поздоровался, а уж потом завёл беседу. Теперь же он и не простился – видно, Гуна даже и того был недостоин. Ну, а об угощенье или подарках и речи не было. Царь кое-как скоротал остаток ночи, а наутро призвал придворных и объявил:

"Пусть в Чандаке, моём дворце,

Я буду жизнью наслаждаться,

Отныне дел я знать не знаю!

Советники пусть всё решают.

Все государственные тайны

И ежедневные заботы

Я доверяю приближённым!"

Промолвил это царь Видехи

И погрузился в наслажденья;

Подвижников и неимущих

Забыл и стал к ним равнодушен.

Так пролетело две недели,

А накануне новолунья

Любимица отца, царевна,

К себе кормилицу призвала.

А произошло за это время вот что. У царевны было в обычае всякий раз по Полнолуниям и новолуниям навещать отца. В окружении пятисот своих подружек, нянек и мамок, она, очаровательная и прелестная, выходила из своего семиэтажного дворца Ративаддханы, что значит – "Взраститель утех", и направлялась к отцовскому дворцу Чандаке. Царь встречал её с неизменной радостью, радушно принимал, а на прощанье давал ей тысячу монет – для подаяния нуждающимся. Царевна возвращалась к себе домой, а на следующий день она непременно постилась, свершала все надлежащие обряды и раздавала щедрые дары бездомным, неимущим, обездоленным и убогим. Ведь на свои обычные траты она имела доход с целой округи, что царь ей отдал в управление, и с ним она обходилась без отцовских денег. Но так было до сих пор, а теперь по городу пополз тревожный слух, что царь-де наслушался речей адживика и последовал ложному учению. Дошёл тот слух до мамок царевны, и они явились к ней с новостью: "Слыхали мы, госпожа, что отец твой наслушался речей адживика и принял его ложное учение. Все четыре навеса у городских ворот, где прежде раздавали подаяние, он велел порушить. Слуги его на улицах хватают замужних женщин и девиц и тащат к нему; управление государством он совсем забросил. Помешался, одним словом, на усладах плоти!" Царевна от таких вестей опечалилась и призадумалась: "И как же это моему отцу в голову пришло просить совета у потерявшего всякое достоинство, бесстыдного, нагого и нищего адживика! Почему он не пошёл к исполненному добродетели шраману или брахману, из тех, что учат о деяниях и воздаянии за них? Вот у кого надобно было мудрости учиться! А теперь, кроме меня, некому разубедить отца. Придётся это делать самой. Я уж постараюсь обратить его на путь истинный. Ведь я помню семь прошлых своих рождений и знаю, что предстоит мне в семи будущих. Расскажу я ему о своих былых дурных деяниях и о том, к чему они привели. Может, тогда отец мой образумится? Только не стоит идти к нему сегодня же. Ясно, что он спросит: "Ты почему так скоро пришла? Ты же всегда приходила ко мне раз в две недели". А если я ему тогда напрямик отвечу: "Я, батюшка, слыхала, что ты примкнул к неверному учению, вот и пришла", он пропустит мои слова мимо ушей. Стало быть, сегодня идти рано. Надо дождаться новолуния. Приду к нему как обычно, будто ни о чём не слыхала, а как стану собираться обратно домой, попрошу у него тысячу на подаяние обездоленным, он мне о своих новых взглядах и расскажет. Тогда я уж постараюсь, как смогу, – только бы мне его переубедить". На том она и порешила. И вот накануне новолуния царевна призвала к себе кормилицу и сказала:

"Меня украсить поспешите,

Моих подружек наряжайте!

Ведь завтра будет новолунье,

Пора бы мне отца проведать".

Служанки подали гирлянды,

Сандалом Руджу умастили

И украшения надели

Из самоцветов и кораллов,

Из яхонтов и бус жемчужных.

Одета в лучшие наряды,

Она на золотых носилках

Отправилась царя проведать.

Блистая собственной красою,

Она ещё прекрасней стала

Среди своих подружек юных.

Вот, в окружении наперсниц,

Сияя праздничным убором,

Вступила в Чандаку царевна

И всё сверканьем озарила,

Слепящей молнии подобна.

Она приблизилась к Ведехе,

Приветила его учтиво

И села рядом на сиденье

С блестящей золотой отделкой.

Её, а с нею и подружек,

Подобных апсарам небесным,

Радушно принял царь Видехи

И вымолвил такое слово:

"Довольна ты своею жизнью?

Проводишь ли в забавах время?

В пруду купаешься, как прежде?

А кушанья разнообразны?

Какие же у вас затеи?

Беседки из цветов плетёте?

А коль чего-то не хватает,

Скажи – я дам распоряженье!

Мне кажется, что ты натёрлась

Не самым лучшим притираньем.

Быть может, надобно сандала?"

Так дочь расспрашивал Ведеха.

Ему царевна отвечала:

"Мне, государь, всего довольно,

Ни в чём не знаю я отказа.

Но завтра – новолунье, праздник.

На подаяние убогим

Нужна мне тысяча каршапан –

Я, как всегда, им помогаю".

На эту речь царевны Руджи

Ей так ответил царь Ангатий:

"Ты много денег зря изводишь: