Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

"Почтенный, — сказал тхера, — живёт со мной монах, который то ведёт себя будто раб, купленный за сотню монет, то, неожиданно возомнив о себе, начинает перечить на каждом шагу и не слушается никаких повелений". "Сарипутта, — ответил Учитель, — не только ведь ныне этот бхиккху поступает столь своенравно, и прежде уже случалось так, что в одном месте он держал себя будто раб, купленный за сотню монет, а стоило ему оказаться в другом месте, он начинал перечить и выказывать непослушание". И в пояснение сказанного Учитель по просьбе тхеры поведал ему о том, что случилось в прошлом.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва воплотился в облике землевладельца. По соседству с ним проживал его приятель, тоже землевладелец и тоже, как и он сам, пожилой человек. Жена у этого приятеля была молодая, и когда она родила супругу наследника, старый муж призадумался:

"Жена моя ещё молода и потому с моей кончиной сыщет себе кого-нибудь другого, да и пустит по ветру всё моё богатство. Сыну моему тогда ничего не достанется. Не лучше ли самому теперь же припрятать деньги?" Приняв такое решение, он призвал своего холопа Нанду, отправился вместе с ним в лес и, зарыв своё богатство в укромном месте, сказал:

"Нанда, дорогой, после моей кончины отдай этот клад сыну. И смотри не допусти, чтобы этот лес продали". Вскоре после этого старый землевладелец умер.

Прошло время, и его сын вырос. И тогда мать рассказала ему:

"Сыночек, твой отец зарыл свои сокровища в присутствии холопа Нанды, пусть Нанда укажет тебе место, где они спрятаны. Вот ты бы и зажил на славу". Как-то раз юноша и спросил Нанду:

"Дядюшка, верно ли, что вы вместе с моим отцом припрятали сокровища?"

"Верно, хозяин", — ответил Нанда.

"А где же вы зарыли их?" — снова спросил юноша.

"Да в лесу, хозяин", — ответствовал Нанда.

"Ну, так пойдём тогда в лес", — молвил юноша.

Взяли они заступ и корзину и пошли в лес, к тому месту, где были зарыты сокровища.

"Так где же клад-то, дядюшка?" — спросил юноша Нанду. А Нанда, лишь только очутился около денег, совсем потерял голову: исполнился такой гордыни, что ответил хозяину грубостью.

"Да в своём ли уме ты, прислужник холопского сына! — заорал он. — Откуда тут быть кладу?" Юноша в ответ на его грубые, оскорбительные речи только сказал:

"Ну что ж, тогда пошли домой", сделав вид, будто ничего не случилось.

Вернулись они вместе домой. Через два-три дня они снова отправились на то же место, и снова Нанда, как и в прошлый раз, нагрубил хозяину. Юноша опять ничего не ответил на оскорбления, а вернувшись домой, принялся рассуждать сам собой:

"Холоп этот говорит: "Пойдём, я покажу тебе, где зарыт клад", ведёт в лес, но там обрушивается на меня с бранью. Никак не пойму, в чём здесь дело. Живёт тут неподалёку старый приятель моего отца, тоже землевладелец, пойду посоветуюсь с ним". Приняв такое решение, юноша пошёл к бодхисаттве, рассказал ему обо всём и спросил, не знает ли тот причины такого поведения.

Бодхисаттва объяснил юноше: "Дорогой мой! В том самом месте, где Нанда грубит тебе, и должен находиться клад твоего отца. Поэтому, когда в следующий раз Нанда разразится ругательствами, ты ему вели: "Эй, холоп! Молчать! Чего бранишься?" Столкни его с места, вырой заступом яму, достань сокровища, по праву принадлежащие вашей семье, и прикажи холопу отнести клад домой". И, разъясняя суть сказанного, бодхисаттва спел юноше такую гатху:

Я полагаю: драгоценный клад сокрыт

Там, где презренный Нандака стоит.

Почтительно простясь с бодхисаттвой, юноша отправился к себе домой. Призвал Нанду, он снова пошёл с ним за кладом. Поступив в точности так, как ему советовал бодхисаттва, юноша добыл сокровища и с их помощью поправил своё положение. Всю оставшуюся жизнь он прожил, непрестанно следуя наказам бодхисаттвы, раздавая милостыню и творя другие добрые дела, с концом же отпущенного ему срока перешёл в иное рождение в согласии с накопленными заслугами".

Заканчивая наставление в дхамме, Учитель повторил: "И прежде уже этот человек вёл себя недостойно". Потом он истолковал джатаку, так связав перерождения: "Нандой в ту пору был бхиккху, который делит келью с Сарипуттой; мудрым же землевладельцем был я сам".

(Перевод Б.А. Захарьина)

Со слов: "Всегда угодны приношенья Будде..." — Учитель — он жил тогда в роще Джетаване — повёл рассказ о торговце Анатхапиндике.

Ибо ведь Анатхапиндика во имя учения Будды за один лишь монастырь в Джетаване пожертвовал пятьдесят пять коти. Он не признавал иных сокровищ, кроме трёх сокровищ веры, и когда Учитель бывал в Джетаване, каждый день являлся в монастырь, дабы услышать три великих моления: утреннее моление, дневное, после трапезы, и вечернее. Те моления, которые устраивались в промежутках между тремя великими молениями, Анатхапиндика тоже посещал. Опасаясь, что молодые монахи могут полюбопытствовать, с чем это он нынче явился, и станут высматривать, принёс он что-нибудь или не принёс, Анатхапиндика никогда не являлся в монастырь с пустыми руками. На утреннее моление приносил монахам варёный рис; приходя на моление после трапезы, одаривал бхиккху топлёным маслом, свежим мёдом, соком сахарного тростника и прочим; к вечерней же службе приносил благоухавшие цветочные гирлянды и всевозможные одежды. Так благочестивый Апатхапиндика изо дня в день приносил жертвы, и не было им предела. Многие торговцы занимали у него деньги под долговые расписки, набрали чуть ли не двадцать коти, он же, известный своим богатством, никогда не напоминал им о долгах. Было у Анатхапиндики зарыто на берегу реки сокровищ чуть ли не на двадцати коти, принадлежавших его семейству; сокровища эти, запечатанные в железные кувшины, однажды унесло в море набежавшей во время бури волной, и они оказались погребёнными на дне. В доме Анатхапипдики всегда был наготовлен рис — самое малое на пятьсот бхиккху разом, и жилище его было для монахов будто пруд для путников, вырытый на скрещении дорог, будто отчий дом. Сам Всепробуждённый захаживал к Анатхапиндике, посещали его также восемьдесят великих тхер, а про других бхиккху и говорить нечего: входившим в его дом и выходившим из него — не было числа!

Надобно ещё сказать, что дом Анатхапиндики был в семь этажей и вели к нему семь разных входов. Над четвёртым поселилась женщина-дух, державшаяся иной, неправедной веры. И вот, когда Всепробуждённый являлся в дом к Анатхапиндике, эта женщина уже не могла спокойно пребывать в своём невидимом волшебном дворце над входом и со всеми своими чадами спускалась в нижний мир, где и жила некоторое время. Так же точно вынуждена она была поступать, когда к Анатхапиндике приходили восемьдесят великих тхер или когда через этот вход являлись в дом или выходили из него какие-либо иные тхеры. И помыслила женщина: "Покуда Готама и все его приверженцы будут посещать сей дом, не видеть мне счастья, ибо нельзя каждый раз спускаться под землю и жить там. Надобно отвадить их". И вот однажды, когда старший приказчик Анатхапиндики собрался было отдохнуть, женщина-дух, приняв свой зримый облик, явилась перед ним.