Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

"Я лишь добра тебе желала,

Да ты не слушала советов,

А ныне ждёшь четвертованья,

Твой путь теперь – в обитель Ямы.

Кто рассудительному слову

Доброжелателей не внемлет,

Того лишь беды ожидают,

Он сам себе готовит гибель.

А если б Куше родила ты

Отраду вашей жизни, сына, –

Наследника в златом убранстве

Растила ты бы беспечально,

Была б у родичей в почёте,

И смерть тебе бы не грозила.

Где гонг гудит, где слон трубит –

В семье у кшатриев могучих

Не высшее ли счастье в жизни?

Где скакуны ржут у ворот,

Где жалобные песни слышны –

В семье у кшатриев могучих

Не высшее ли счастье в жизни?

Там, где кричит павлин призывно

И слышится кукушки пенье, –

В семье у кшатриев могучих

Не высшее ли счастье в жизни?"

"Ах, был бы здесь сегодня царь Куша! Он бы прогнал всех семерых, избавил дочь мою от лютой погибели и забрал бы её обратно к себе", – подумала тут мать-царица и произнесла вслух:

"Где ж гроза всех супостатов,

Сокрушитель вражьей силы,

Куша, царь великомудрый?

Он бы спас тебя от смерти!"

"Моя мать восхваляет Кушу, но помощи от него не чает, – подумала Прабхавати. – Скажу-ка я ей, что он здесь и служит у царя поваром". И она призналась:

"Здесь гроза всех супостатов,

Сокрушитель вражьей силы,

Куша, царь великомудрый!

Он в бою их одолеет!"

"Что это она лепечет? Перепугалась до того, что и себя не помнит", – подумала мать.

"Ты либо бредишь, дочь моя,

Либо со страху поглупела.

Когда бы Куша рядом был,

Ужель могли бы мы не знать?"

"Мать мне не верит. Она и не подозревает, что он уже семь месяцев живёт здесь. Возьму и покажу его ей", – решила Прабхавати. Она подвела мать за руку к окну и показала на Кушу:

"Вон повар во дворе стоит,

Он дхоти [49] Простая мужская одежда в виде куска ткани, обёртываемого вокруг бёдер. туго завернул

И чистит грязную посуду.

Не узнаёшь ли ты его?"

Бодхисаттва и в самом деле в это время принёс воды и принялся за мытьё горшков. "Сегодня наконец-то исполнится моё заветное желание: Прабхавати перепугается до смерти и откроет остальным, что я здесь. А пока надо скоротать время за делом", – думал он.

Царица же не узнала его и с презрением сказала дочери:

"Ты мужичка и чандалка,

Осквернительница рода!

По рождению царевна,

Как ты в связь с рабом вступила!"

"Мать не догадывается, что это Куша, не знает, что он ради одной меня занялся подобным делом", – поняла Прабхавати и возразила:

"Всё ты поняла превратно.

Рода я не оскверняю,

Не мужичка, не чандалка.

Это – сын царя Икшваку,

А отнюдь не раб презренный!

Что ни день, в его столице

Угощение готовят

Брахманам благочестивым,

А всего их – двадцать тысяч.

Столько же слонов у Куши,

Столько же коней у Куши,

Столько же волов у Куши,

Столько же повозок разных,

Столько же коров доится

Ежедневно в его царстве.

Это – сын царя Икшваку,

А отнюдь не раб презренный!"

"Она говорит очень уверенно; должно быть, это и вправду Куша", – поверила наконец мать. Пошла она с этой новостью к царю. Тот поспешно явился к Прабхавати: "Верно ли слышал я, что царь Куша здесь?" – "Да, батюшка. Он уже семь месяцев служит у тебя поваром, стряпает для меня и сестёр". Царь не сразу поверил, расспросил ещё горбунью, но и та всё подтвердила. Тогда царь упрекнул Прабхавати:

"Ты поступила очень дурно,

Что о царе нам не сказала,

Когда он к нам тайком явился,

Прикрывшись повара обличьем,

Как кобра – лягушачьей шкурой".

Он тотчас спустился к Куше, приветствовал его, молитвенно сложил руки и стал просить прощения;

"Я провинился пред тобой,

Прости меня, великий воин.

Ты к нам неузнанным пришёл.

Я не предполагал такого".

"Если я отвечу грубо, сердце его разорвётся. Надо его утешить", – подумал бодхисаттва и сказал:

"Здесь виноват лишь я один,

Я сам стать поваром решил.

Уж лучше ты прости меня.

Ты неповинен, царь, ни в чём".

Царь увидел, что Куша настроен дружелюбно, вернулся во дворец и велел Прабхавати немедленно повиниться перед мужем:

"Иди же, неразумная,

И повинись перед царём.

Быть может, смилуется он,

Спасёт тебя от гибели".

Прабхавати послушалась и направилась к нему; сёстры и служанки шли следом. Бодхисаттва стоял на том же месте, одетый как горшечник. Он догадывался, что Прабхавати придёт к нему. "Сейчас я сломлю её гордыню! Будет же она в грязи валяться у моих ног!" – подумал он, всю заготовленную в горшках воду выплеснул на землю, да ещё метлой повозил. Получилась большая грязная лужа. Прабхавати подошла, упала в ноги ему прямо в грязь и повинилась.

Вняла отцовскому совету

Прабхавати богоподобная,

Челом к ногам припала Куши,

Могучего владыки маллов:

"Прости меня за все те ночи,

Что я была с тобой в разлуке!

Не гневайся, великий воин!

К твоим стопам я припадаю.

Даю отныне обещанье –

Услышь меня, о махараджа, –

Что никогда не буду больше

Противиться твоим стремленьям.

Коль ты мольбе моей не внемлешь,

Меня сегодня четвертуют".

"Если я отвечу ей: "И поделом тебе будет", – у неё сердце разорвётся. Надо её успокоить", – решил бодхисаттва и ответил:

"Могу ли я мольбы не слышать!

Утешься, я тебя прощаю.

Я не злопамятен, благая.

Ты можешь больше не бояться.

Даю отныне обещанье –

Услышь меня, моя царевна, –

Что никогда не буду больше

Противиться твоим стремленьям.

Тебя, красавица, желал я

И много горя натерпелся.

Я всё готов был сокрушить здесь,

Чтоб увести тебя обратно".

Тут царь Куша оглядел окружавших его – так сам Индра, царь небожителей, озирает свою свиту – и преисполнился воинской гордости: "Что же это? Я ещё жив, а мою жену хотят забрать чужие?!" И он, будто лев на царском подворье, потянулся и рыкнул: "Пусть все в городе знают, что я здесь! – и добавил: – Я возьму их живьём. Снаряжайте колесницы, Конницу готовьте к бою. Я свою явлю вам доблесть, Пусть враги меня боятся". "Моя задача теперь – взять врагов в плен, – обратился он к Прабхавати. – А ты пойди умойся, принарядись и жди меня во дворце". Да и самому Куше надо было позаботиться о своей внешности. Для этого приближённые царя мадров прямо на кухонном дворе разбили шатёр. Явился цирюльник. Царю Куше вымыли голову и бороду, причесали его, подали полный набор драгоценностей. Затем он в сопровождении советников взошёл на дворцовую башню, огляделся по сторонам, приосанился, и всё затрепетало под его взглядом. "Настал черёд подвигам!" – возгласил он.

Грозный царь, как лев, расправил плечи

И могучим телом потянулся.

Восхищённо на него смотрели

Обитательницы внутренних покоев.

Царь мадров прислал ему отлично выученного и богато убранного боевого слона. Воссев ему на спину, бодхисаттва, осенённый белым зонтом, приказал: "Приведите Прабхавати!" Он усадил царевну у себя за спиной и во главе войска – боевых слонов, колесниц, конницы и пехоты – выступил из города через восточные ворота, трижды издал боевой клич: "Я царь Куша! Кто хочет пощады, пусть падет ничком", – и бросился в бой.