Виллигис Йегер - Поиск смысла жизни. Изменение сознания на пути к внутреннему миру

Но не только повседневные мысли затрудняют упражнение. Все, что на протяжении многих лет было вытеснено в подсознание, было «спрятано под коврик», теперь приободрилось, чтобы занять свое место на внутренней сцене. Обычно, в первую очередь, новички на этом пути борются со своими детскими страхами, травмами и невротическими блокировками. Некоторые испытывают такие сильные внутренние трудности, что не могут больше продолжать упражнение. Позднее становится ясно, что следует довериться наставнику. Они нуждаются на пути в постоянном ободрении и помощи.

Нарушающие покой ядрышки в подсознании могут выступать в виде страхов. Человек не знает, откуда взялся страх, но он чувствует, что тот препятствует его продвижению по пути созерцательности. Некоторым удается воспринять страх, преодолеть его и мужественно устремить к Богу полное любви внимание. Другие считают необходимым приостановить созерцательность, чтобы сначала пройти терапевтическое лечение. Для нормального, здорового человека бывает достаточно понять свои страхи и продолжить путь. Со временем состояние страха значительно уменьшится и в конце концов совсем исчезнет.

Во время этой активной фазы очищения человек может что-то привнести для своего внутреннего преобразования. Однако с началом «пассивного очищения», которое как будто освобождает от всего коллективное подсознание, все действия прекращаются.

Весь процесс может быть весьма болезненным. Только тот, кто сам его выдержал или долго работал с людьми, которых этот процесс ощутимо коснулся, знает обо всех сложностях. В 6-й главе трактата «Темная ночь» Иоанн Креста пишет: «Третий вид страсти и страдания, которые кипят в душе, возникает из двух других противоположностей, Божественного начала и человеческого, которые здесь сталкиваются. Божественное — это очищающая созерцательность, а человеческое — это субъект души, когда ее посещает Божественное, чтобы ее улучшить, обновить и тем самым обожествить; когда оно хочет полностью очистить душу от всех укоренившихся наклонностей, от всех прилипших, вошедших в плоть и кровь характерных особенностей прежнего человека, тогда оно раскалывает и уничтожает духовную субстанцию в окружающем ее густом и глубоком мраке таким образом, что эта душа, в виду ее жалкого состояния, чувствует себя расплавляющейся и исчезающей в ужасной духовной смерти. Душа чувствует себя как в мрачном брюхе чудовища, проглотившего ее, — она находится в том же состоянии удушья, как и Иона в чреве кита (Иона 2). Ибо в этом склепе, в такой мрачной смерти она должна ожидать своего духовного возрождения». [125] Ср. DN IV, 2.

Слова, которые Иоанн Креста использует в этой главе, дают представление об ужасе очистительного процесса: «Вокруг хриплое дыхание смерти и муки ада. Они бросают во мрак; погружают в болото низших глубин. В воздухе витают темные тени смерти: — смертельные тени, смертельные стоны, адские муки, сжимающие сердце страдания — и невозможно дышать. Кости сгорают в огне, пожирается мясо, растворяются конечности (Иез. 24,10); смертельная тоска — душа видит, как перед ней разверзается ад».

У некоторых людей эта фаза созерцательности длится очень долго и приводит их в ужас. Подобное состояние можно сравнить с состоянием глубокой депрессии. Самое главное, чтобы погруженный в созерцательное упражнение человек рассматривал этот процесс не просто как страдание, выпавшее на его долю, а как духовный процесс очищения. Только тогда он найдет в себе силы довести его до конца. Существует разное отношение к внутренним переживаниям. Поясним на примере. Представим двух оставленных в пустыне туристов, у которых на следующие четыре недели нет ничего, кроме воды. Один постоянно находится в поисках пищи, представляет себе только съедобные вещи, мечтает о еде, голодает и по истечении четырех недель фактически умирает от голода.

Второй настраивает себя на четырехнедельный пост и посвящает это время психическому и физическому очищению. Поскольку он умеет поститься, он выходит из этого трудного испытания окрепшим и очищенным; первый же остается в нужде, страхе и безысходности.

Пассивное очищение может оказаться временем беспомощности, боли, судорог, сомнения, паники и ужаса. Не без оснований мистики называют это состояние horror vacui, ужасом перед пустотой. Лишь немногие могут выдержать эти испытания без ободряющей поддержки наставников.

Что касается темной ночи, то для многих это звучит пугающе и негативно. Иоанн Креста, тем не менее, считает такое очищение процессом устранения всех препятствий, которые стоят перед человеком на пути познания Бога. «Любящая душа» не навяжет любимому хитростью того, от чего она должна ради него отказаться. Это не в счет. Это даже не доставляет боли. Таким образом, весь путь очищения может сопровождаться большой сердечностью, которая в итоге выльется в радость.

Иоанн Креста придает огромное значение духовному руководству. Кто-то без духовного руководства — как сад без ограды. [126] Ср. May, Will and Spirit, Harper & Row, San Francisco 1982, S. 108 ff. Во многих главах своих трудов он говорит о духовном руководстве, о духовных наставниках и исповедниках, которых он подвергает суровой критике. С точки зрения Фернандо Урбино, лучше всех знакомого с произведениями Иоанна Креста, тот писал свои книги только потому, что духовные отцы того времени от страха перед инквизицией отказывались сопровождать мистически одаренных людей на их созерцательном пути. Он упрекал духовных наставников в отсутствии понимания, поскольку они пытались ввергнуть людей, стоящих на этом пути, в темноту и пустоту созерцательности и вернуть их обратно к созерцанию и благочестивым упражнениям.

«Если души к этому времени ни у кого не находят понимания, они возвращаются обратно с этого пути, одинокие и истощенные; по меньшей мере, они сами препятствуют своему прогрессу, поскольку убедили себя, что могут продвигаться вперед посредством медитаций и разъяснений; при этом они слишком жестко прессуют свои природные силы, полагая, что могут застрять на этом пути из-за своей нерадивости и своих грехов… и здесь они не правы, ибо к этому времени Бог уже направляет их по другому, совершенно отличающемуся пути, по пути созерцательности. Один путь — это путь наглядно отраженного размышления, другой же — не имеет ничего общего с наглядностью и рассуждениями». [127] DN I, 10, 2.

«В эту ночь размышлений души должны перескочить через несвоевременные медитации и бесплодные мечтания… даже если они убеждены, что теряют свое время в безделье и из-за общей расслабленности устраняются от умственной работы». [128] DN I, 10, 4.