Андрей Ткачев - В присутствии Бога. Беседы о Ветхом Завете

Очень важным мне кажется правильное чтение Писания: прочесть какое-нибудь слово и задержать его в себе, и походить с ним, и пожевать его — вот так и так подумать о нём, повернуть его перед собой на разные стороны, как будто бы вы оцениваете драгоценный камень и на солнце смотрите его огранку. А потом этим словом поделиться с кем-то: «Ты слышал, что написано вот такое? Как ты думаешь, это что значит?». Он тоже подумает, скажет: «Я думаю, это вот так». — «А я думаю так». Знаете, когда двое или трое сидят вместе и обсуждают слова закона, слава Божия незримо пребывает между ними. Так говорили древние. Когда Господь пришёл в мир, Он сказал: Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них (Мф. 18, 20). Очень важно, читая Писание, удерживать его в себе, как пищу, которая должна раствориться и войти в нашу плоть и кровь. Не сразу думать, что всё понял, а подержать его в себе, подержать его подольше, чтобы слово растворилось и впиталось в тебя, а потом поделиться этим словом с кем-то и услышать слово взаимное — это есть обогащение людей. Когда есть люди, ведущие диалоги подобного рода, то можете считать, что антихрист ещё долго не придёт, потому что нет ему места в мире, где человек занимается таким священным предметом. А когда нет таких людей, тогда исполняются слова псалмов: Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный, яко умалишася истины от сынов человеческих. Суетная глагола кийждо ко искреннему своему (Пс. 11, 2-3). Поэтому мы с вами читаем Писание по кусочку, помаленечку отщипываем, — как в голодные годы, чтобы несварение не получить, — по маленькому кусочку священных слов, чтобы растворилось в нас, впиталось в нас, чтоб мы могли друг с другом об этом говорить.

Я хотел бы с вами почитать мою любимую главу из Екклесиаста — главу седьмую. Она прямо пресыщена, преисполнена, мерой доброй потрясно насыпана мыслями, мимо которых пройти грешно. Прежде всего, священник, часто ходящий на похороны, просто должен запомнить: «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира, ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к сердцу своему». Вот вам слова для проповеди, для утешения плачущих возле гроба родного человека. Сетования лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше. «И сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья. Лучше слушать обличения от глупого, нежели слушать песни глупых, потому что смех глупых — то же, что треск тернового хвороста под котлом, и это суета». Это чудные слова о том, что, действительно, человеческое сердце исцеляется, когда печалится лицо. У Диккенса в «Дэвиде Копер-фильде» чудесно сказано: «Скорбь пронзила человеческое сердце, и моё непокорное сердце начало врачеваться болью». Боль врачует человеческое сердце, и Соломон об этом пишет очень правильно. Повторю, на погребениях когда особенно изранено человеческое сердце, особенно нужен бальзам благодати, бальзам евангельских слов, бальзам Священного Писания. Тут нельзя ещё больше рвать это сердце, нельзя рассказывать человеку сказки бесполезные, а нужно врачевать его словом Божиим. Седьмая глава об этом очень красиво говорит, вводя нас в эту тему.

Далее, чудная вещь, прямо для нас сказана: «Не говори: отчего это прежние дни были лучше нынешних? — потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом». Многие из нас влюблены в прошлое. Будущего мы боимся, нынешнее — презираем. Может быть, есть за что... Прошлого мы не знаем, но мы влюблены в него, влюблены, как девушка в принца на белом коне, всё мы хвалим то, что было раньше. «Ах, было раньше то, а раньше было то, а раньше было так...» И вдруг Соломон берёт нас за ухо, как нерадивых учеников, и говорит нам: «Ну-ка, внимание! Не говори: отчего это прежние дни были лучше нынешних? — потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом». А от чего ещё? От противоположности, наверное. Если не от мудрости, значит от дурости — больше неоткуда, собственно.

Или вот ещё: «Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй: то и другое сделал Бог, для того, чтобы человек ничего не мог сказать против Него». Хорошо тебе? Радуйся, но радуйся разумно. Пойте Богу нашему, пойте, пойте Цареви нашему, пойте. Яко Царь всея земли Бог, пойте разумно (Пс. 46, 7, 8). Радуйся, но знай, от Кого радость. Когда известен Источник радости, радость приобретает особенный смысл. Итак, во дни благополучия пользуйся благом, не отказывайся, пользуйся, а во дни несчастья размышляй. Размышляющий в период скорби человек — это философ, братья и сестры. Самые светлые мысли посещают человека в скорбях, самые глубокие прозрения даются человеку в скорбях. Не скорбевший, не плакавший, — по пословице, небитый, — стоит дёшево, а за битого двух небитых дают. С ним поговорить можно, он расскажет тебе нечто стоящее. Это книга. Книга, которую нужно читать. Битый человек, наскорбевшийся, думавший во время скорбей своих, не роптавший, но думавший — это драгоценная душа.

Подряд нанизаны мысли, как будто на шампур сладкие кусочки мяса, одна за другой. Читаешь — и не можешь оторваться: «Всего насмотрелся я в суетные дни жизни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живёт в нечестии своём», — тоже тема для размышления. Древние считали, что народ может быть награждён и народ наказан, потому что Господь заключил завет со всем народом. Они считали: народ согрешит — все будут наказаны, народ покается — все будут помилованы. Потом уже, потихонечку, люди доросли, дошли, домыслили до того, что должно быть всё-таки отдельное мздовозда-яние, каждому в отдельности. Отец твой был грешник, а ты покаешься — отцу будет плохо, а тебе будет хорошо. Отец твой был праведник, а ты согрешишь — отцу будет хорошо, тебе будет плохо. Каждый будет наказываться за своё. Нужно было много столетий прожить, чтобы дойти до этой мысли. Люди думали: ну, ладно, хороший правильно живёт, а ему всё равно плохо; плохой плохо живет, а ему всё равно хорошо. Почему? Тогда они говорили, что несчастье праведника — временное, потом Бог наградит его, а счастье грешника — кратковременное, потом Бог накажет его. Но всё равно до конца не утешались они этим. Оставались вопросы. Соломон просто говорит — не лезь туда, где ничего не понимаешь. Мы не знаем до конца, почему так, а не иначе. Потом всё будет ясно, потом Господь со всем разберётся, а пока мы можем этого и не понять. Поэтому «всего насмотрелся я в суетные дни жизни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый долго живёт в нечестии своём» — это почти то же, что и Иов говорил в скорби огорчённого сердца своего.

Дальше — учение о золотом пути, золотой середине: «Не будь слишком строг, не выставляй себя слишком мудрым, зачем тебе губить себя?». «Слишком ревнители» рискуют погубить себя, потому что слишком уж строги. Раз ты строг ко всем, значит, Бог будет строг к тебе. Тогда погибнешь. А вторая крайность — не предавайся греху. Есть такие любители жизни — «живи и давай жить другим» — греши и на чужие грехи закрывай глаза. Тут тоже опасность. Екклесиаст говорит: «Не предавайся греху, не будь безумен, зачем тебе умирать не в своё время?». Видите? Есть две крайности: будешь слишком строгим — гляди, как бы к тебе Господь не был слишком строг; будешь слишком расслаблен и предашься греху — смотри, умрёшь не в своё время. Вот тебе и середина. Хорошо, если ты будешь держаться одного и не отнимать руку от другого, потому что — кто боится Бога, тот избежит всего этого. Это учение о золотой середине. Учение о том, что нужно пройти между узко поставленными камнями, протереться между ними так, чтобы кожа ветхая слезла, а ты сам вошёл в жизнь через узкие врата. Это очень важно, братья и сестры, — не быть слишком строгим и не быть слишком снисходительным ко грехам своим. Или скажем так: нужно быть строгим к своим грехам и снисходительным к грехам своих ближних, то есть строгость свою изливать на себя, милость изливать на окружающих.