Нина Павлова - МИХАЙЛОВ ДЕНЬ

— Батюшка, скажите, кому отдать?

Пелагея ничем не болела. Но за несколько дней

до смерти она, предчувствуя что-то, попросила батюшку пособоровать её. Предчувствие не обмануло — после соборования Пелагея отошла ко Господу, сподобившись безболезненной мирной кончины.

В воспоминаниях об игумене Иоанне (Соколове) незадолго до своей смерти Галина Викторовна Черепанова написала: «В службе святителю Иннокентию Иркутскому есть слова: «Не старцы наша возвестиша нам, не старцы наша поведаша. Сами видела славу Твоего Угодника». Вот и тут никто не сказал, а мы сами видели этого великого Старца». Теперь такие же слова говорят об усопшем архимандрите Иоанне (Крестьянкине).

Долгие годы оставались загадкой слова игумена Иоанна (Соколова) о том, что на Армянском кладбище у него много родных. А когда стараниями архимандрита Иоанна (Крестьянкина) на могиле игумена Иоанна установили мраморное надгробие и крест, то одновременно изменили надписи на соседних могилах, открыв тайные монашеские имена погребённых. Оказалось, что игумен Иоанн лежит в одной ограде с монахами. А погребённый рядом с ним схимонах Ростислав (Сапожников) был известным учёным и профессором кафедры математики и вычислительной техники. За верность православию профессор семь лет просидел в одиночной камере, а после тайного пострига читал свои лекции студентам в скрытых под одеждой веригах.

Сбываются и другие слова игумена Иоанна, сказанные им перед смертью: «Детки мои, я всегда с вами. Приходите на мой холмик, постучите, я отвечу вам». Вот один из таких ответов. Однажды к московскому врачу Марии Ефимовне, ныне монахине Марии, обратилась за помощью монахиня из провинции, страдавшая раком по женской части в столь тяжёлой форме, что бедняга уже высохла, пожелтела, но, изнемогая от нестерпимой боли, тем не менее отказалась от операции. Мария Ефимовна была духовной дочерью архимандрита Иоанна (Крестьянкина) и, зная, что батюшка благословляет обращаться за помощью к игумену Иоанну (Соколову), привезла монахиню на его могилу. Стали они молиться на могилке, и вдруг монахиня будто услышала приказ — немедленно ехать к отцу Иоанну (Крестьянкину).

Приехала она в Псково-Печерский монастырь, а вокруг архимандрита Иоанна (Крестьянкина) такая толпа, что и близко не подойти. А старец вдруг окликнул её через толпу:

— Ты что же, монахиня, детей рожать собралась?

— Как можно, батюшка? — смутилась монахиня.

— Вот и выкинь немедленно эту тряпку. Слышишь, немедленно!

После операции монахиня выздоровела, а потом благодарила Бога и усердно трудилась в своём монастыре.

На могилке игумена Иоанна (Соколова) и поныне идут исцеления. Вот и приходят сюда православные со своими нуждами, а то и просто за утешением. Благодать здесь такая, что уходить не хочется. И люди подолгу сидят на лавочке у святой могилки и, бывает, рассказывают о старце.

Говорят, он был строг в духовной жизни. Тем, кто жаловался на нерадивого духовника, старец отвечал: «По покупателю и продукт». А про тех, кто утром, не помолясь, сразу хватается за хозяйственные дела, старец говорил, что они «как кукольники какие-то. Утром надо прежде всего положить три поклона — Господу, Царице Небесной и Архангелу Михаилу».

Но чаще люди вспоминают загадочные и непонятные до поры слова старца. Например, в годы всесилия советской власти старец говорил: «Всё, что теперь, будут искоренять». И ведь действительно искоренили многое. А ещё он говорил:

— Наступит такое время, что убирать с полей будет нечего. А потом будет большой урожай, но убирать его будет некому.

И это, похоже, сбывается — обезлюдели деревни, работать некому, и урожай, бывает, уходит под снег. А в заброшенных садах гнутся ветви от изобилия наливных яблок, только собирать эти яблоки некому.

Но больше всего меня поразил рассказ о том, что и молитва праведника порою бессильна. А рассказали мне следующее. У Надежды Алексеевны было пятеро детей, но не все они отличались благочестием в поведении. И однажды знакомая с ехидцей сказала ей, что вот она часто бывает у игумена Иоанна (Соколова) и считает его великим молитвенником. Так что ж он не отмолит её детей? Надежда Алексеевна расстроилась и передала этот разговор старцу. А тот в сокрушении ответил ей:

— Верь, молюсь я за твоих детей, слёзно молюсь. А только как тут поможет молитва, если они к Богородице задом стоят?

Не так ли и мы — ждём от Господа великих милостей, а сами стоим, ну, понятно как?

Имени этого схимника из Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря я, к сожалению, не знаю. Да и знакомство наше не назовёшь знакомством — так, мимолётное виденье в весенний день. По случаю хорошей погоды схимника вывезли на инвалидной коляске в цветущий яблоневый сад. И я оторопела, увидев его, — древние живые мощи и ясные молодые весёлые глаза. Белые лепестки яблонь, осыпаясь, парили над схимником, а воробьи доверчиво садились к нему на колени. Тощий юный воробьишка пытался клевать старческую «гречку» на руках иеросхимонаха, а воробьи потолще наблюдали за ним.

Позже я освоила тот этикет, когда при встрече надо сказать: «Батюшка, простите, благословите». А тут, как глупый воробей, смотрела на схимника, а он улыбался мне. Вот и всё — молчали, улыбались. А потом схимника увезли обратно в келью, и он спросил на прощанье:

— Как твоё святое имя, детка?

— Нина.

Больше я схимника не видела, но через насельника монастыря Игоря иногда получала известия о нём. Впрочем, сначала два слова об Игоре. В миру он погибал от наркотиков, и отчаявшиеся родители привезли его на отчитку в монастырь. Здесь он исцелился, полюбил монашество и решил остаться в монастыре навсегда. Он уже подал прошение о зачислении в братию, но вдруг заколебался. Игоря, как говорят, «закрутило» — он начал окормлять юных паломниц, влюблённо внимавших своему «аввочке», а заодно решил облагодетельствовать схимника, вызвавшись ухаживать за ним. Ругал он при этом схимника нещадно:

— Грязь развёл. Беспредел! Печь закопчённая, окна немытые, и ремонта не было сорок лет.

Родители Игоря, люди денежные, тоже решили облагодетельствовать схимника, сделав в его келье евроремонт. Но когда они с прорабом явились к схимнику, тот испуганно забормотал, что он, мол, грешный, совсем многогрешный и недостоин таких забот.

— Батюшка, — сказала недавно крестившаяся мама Игоря, — Господь по неизречённому благо- утробию прощает грехи, если кается человек. Вы уж, пожалуйста, поскорее покайтесь, а мы ремон- тик вам провернём.

Схимник охотно обещал покаяться, но от ремонта отказался наотрез. Он уже угасал и почти не ел, отдавая все силы молитве. А Игорь с благими, конечно, намерениями неустанно терзал его: