История Византийской империи. Том 5

В унынии возвращались греческие архиереи, оправдывая себя лишь тем, что, покоряясь царю, они спасали от турок отечество. По мере удаления от Рима их латинство линяло. Уже в Венеции, служа в соборе св. Марка, они не возгласили Filioque, даже царский «братик» Димитрий явно изменил унии и увез с собою Схолария и Плифона. За ними ехал Иоанн VIII, не отпускавший от себя Марка Ефесского, лицо столь же почтенное, сколько опасное. Император своей цели достиг. Папа обещал прислать 10 кораблей и призвать Албрехта Венгерского, также и албанцев на помощь Константинополю. Папа Евгений собирал деньги для похода, не щадя церковных средств, даже закладывал недвижимости Римской Церкви. С этой стороны цель казалась достигнутой. Но как примет унию народ? Кто ее объявит? Православный патриарх Иосиф умер, избрать ему в преемники латинского кандидата, как предлагали в Риме, не решился и сам Иоанн. Вряд ли он переоценивал значение Флорентийского Собора: унию заключали и Михаил VIII, и Иоанн V. Сам он вложил в это дело всю энергию, действительно большую и достойную лучшего применения, но не мог он создавать иллюзий о размерах своей власти над совестью народа. Неуспех унии, главного дела его жизни, должен был сломить Иоанна, и действительно он утратил энергию и жизнерадостный характер во вторую половину царствования.

При возвращении в Константинополь в начале 1444 г. Иоанн был поражен известием о смерти жены, Марии Трапезунтской, а его спутники архиереи увидели, что их избегают, как латинян. Историк Дука рисует такую сцену. Едва они сошли с кораблей, их стали спрашивать: «Как дела с Собором, победили ли мы?» Они же отвечали: «Продали мы веру нашу, променяли благочестие на нечестие; изменив Святым Дарам, стали азимитами-опресночниками». Так говорили Антоний Ираклийский и все прочие. Спрашивали их: «Зачем вы подписали?» — «Из страха перед франками». — «Разве франки бичевали, заключали в тюрьму?» — «Нет, но подписала наша правая рука — пусть ее отрубят. Исповедал язык наш — пусть его вырвут». Настало тягостное молчание, службы не было, несмотря на Великий пост. Никто не хотел служить с ними, отступниками. Так прошел февраль, март, апрель. Царь решил избрать патриарха, предложил Марку Ефесскому — тот отказался; призвал Антония Ираклийского — тоже отказ. Обратился к Трапезунтскому митрополиту, к представителю афонского Ватопеда — никто не пожелал стать униатским патриархом. Согласился заведомый униат Митрофан Кизикский и был поставлен по старому церемониалу, но привел его в патриархию папский легат. Началось бегство из столицы: уехали Марк Ефесский и Антоний Ираклийский, бежал во владения султана брат Димитрий с тестем П. Асаном; даже Виссарион и Исидор, получив кардинальские шапки за латинство, предпочли уехать в Рим. Судьба Исидора, вынудившего у Авраамия Суздальского подпись на Соборе насильно, действовавшего не из корысти — он был богат и задавал пиры, — но из честолюбия, полна событий, не всегда приятных. Назначенный папою наместником Ливонии, Литвы, России, он встретил в Москве такой прием у великого князя Василия Васильевича, что скрылся в Литву. С этих пор Русская Церковь стала самостоятельной митрополией, и первый уже Московский митрополит Иона был признан и в Киеве по договору с польским королем Казимиром. Униатский патриарх Митрофан даже не мог действовать так смело, как Исидор в Москве. Царь и Митрофан даже не решались обнародовать постановления Флорентийского Собора. Уже в 1442 г. три восточных патриарха, представители которых подписали унию, решили не признавать ставленников Митрофана и заявили Иоанну VIII, что не будут поминать его за литургией, если он не отречется от чужестранных догматов. Иоанн был в нерешительности, так как и политические выгоды унии оказались невелики.

Помощь Владислава Венгерского и кардинала Цезарини не дошла до Константинополя. Сегединский мир уничтожал надежды, связанные с победами Гуниади. Но венецианцы выслали в Архипелаг эскадру Лоредана, и в Константинополь прибыла снаряженная папой Евгением эскадра из 25 судов под начальством папского племянника, венецианца, кардинала Контолмиери. Он был назначен и наместником папы в Константинополе. Прибытие папской эскадры должно было укрепить пошатнувшееся положение униатов. Император с кардиналом далее предприняли активные политические шаги, предложив венгерскому королю нарушить мир с султаном, занятым войною в М. Азии. Папа разрешил Владислава от присяги, которой он только что скрепил Сегединский договор. Момент казался благоприятным. Мурад чувствовал себя усталым от правления, хотя ему было всего под 40 лет, и хотел удалиться на покой. Флот Венеции господствовал на море. В самой Венеции усилилось воинственное течение с Гуниади во главе; уступленные туркам сербские крепости еще не были сданы. Под влиянием всего этого Владислав нарушил мир и стал собирать войска. Яношу Гуниади была обещана Болгария. Под Никополем сошлись Владислав, у которого было всего 10 000, валашский воевода Влад и Гуниади; Бранкович уклонился. Несмотря на малое число войск и на советы Влада, венгерский король был уверен в победе, прошел через Болгарию и занял Варну. Неожиданно подошел сам султан с 40 000 отборных войск. И в этом случае сыграли роль раздоры между латинянами: генуэзцы, соперники венецианцев, тайно перевезли султанские войска через Босфор. В ноябре 1442 г. произошла знаменитая битва. Турки были смяты дружинами Гуниади, но опрометчивый Владислав был убит, Гуниади с валахами бежали ночью, а лучшие венгерские полки были окружены и почти полностью перебиты, погиб и кардинал Юлиан Цезарини, видный деятель Флорентийского Собора. Остатки венгров спаслись в Албанию, к Искандер-бею Кастриоту. Этот албанский герой, происходивший, впрочем, от сербского выходца, породнившийся с владетельным домом Топиа, в бытность заложником у султана принял ислам, но в 1443 г., после поражения турок под Нишем, получил фирман на владение албанским городом Кройей, вернулся в христианство, организовал полудиких албанцев, а также славянских соседей из Зеты и после ряда побед над турками Али-бея и Мустафы-бея был признан вождем на албанском сейме в Алессио. Теперь он спас остатки венгров, переправив их в Венецию. Под Варной (1444) европейское оружие потерпело вторую катастрофу после Никополя (1396). Христианская коалиция против османов оказалась бессильной, политические последствия унии были уничтожены. Союзников объял страх. Иоанн Палеолог заискивает перед султаном. Венеция заключила с Мурадом мир (1446), отвергнув все просьбы Палеолога о помощи. В Константинополе царило отчаяние и раздражение против латинской партии. В это время один деспот Константин не потерял веры в освобождение от турок.