История Византийской империи. Том 4

Переписка между германокоролевским и византийским двором в 1150 и 1151 гг. представляет капитальный исторический интерес. Уже в феврале 1150 г. в Германию было отправлено посольство с Михаилом Вардалием во главе. Конрад отвечал на предложения Мануила ответным посланием, в котором уверял, что хорошо помнит о данных обязательствах и что исполнение их только замедлено вследствие нездоровья и смут в Германии. Вместе с тем в письме выражалась благодарность за радушный прием, оказанный в Константинополе в самую тяжелую для него минуту после потери войска и во время болезни, и за то внимание, с каким сам царь ухаживал за больным и подавал ему лекарство. Летом того же года Конрад отправил своего посла в Константинополь с письмами, рисующими политическое положение. Сицилийский тиран подкупил деньгами Вельфа — «это служило препятствием к исполнению проекта похода в Италию. Теперь же, — продолжал король, — пришла новая весть, что весь французский народ со своим королем, по наущению тирана сицилийского, вошел в заговор против нашего превосходнейшего брата и готовится поднять оружие. Мы, во всяком случае, решились поставить себя и нашу империю за нашего брата и его безопасность».

Эта настойчивость Конрада сильно смущала в особенности Римского Папу, с которым германский король не желал порывать добрых отношений и который с своей стороны всеми мерами пытался отвлечь Конрада от союза с Восточной империей. В указанной выше переписке аббата Вибальда есть несколько пикантных мест. Кардинал Гвидо, папский легат при крестоносном отряде, писал к Вибальду, что святой отец и курия приведены в большое смущение слухами о союзе короля с императором греков; это могло привести к сильному ущербу и поражению Римской Церкви. И сам Вибальд, столь близкий к Конраду человек, писал, что его государь действительно несколько изменился под влиянием знакомства с воззрениями греческого общества, с которым он ознакомился. Эту мысль он выразил в знаменитом выражении, что Конрад возвратился из Константинополя «немножко тронутым греческим непослушанием и гордостью». Вибальд успокаивал, однако, папу и его приверженцев, что долгим сожительством и убеждениями он надеется привить Конраду смирение и благое послушание. С другой стороны, он уведомлял царя Мануила, что затеянному Рожером союзу против Восточной империи он весьма не сочувствует и, напротив, уверен в том, что такое значительное государство, как Византия, — государство, где господствует божественная религия, законы и гражданский порядок, — не может быть разрушено нечестивыми людьми.

Аббат Вибальд был большой сторонник не только германо-византийского союза, но и восстановления добрых отношений между Римом и Византией. Он очень ясно понимал, что политика Рожера II шла наперекор заветным целям Конрада, и потому всеми средствами боролся против нее. Под влиянием его сообщений римская курия вступила на путь мирных и благожелательных сношений с царем Мануилом. С лета 1150 г. в Риме находим греческих послов, прямым последствием того было охлаждение между папой и Рожером. Последний на Пасху 1151 г. приказал короновать своего сына Вильгельма без согласия папы. Вместе с тем Евгений III входит в сношения с Конрадом и подготовляет обсуждение вопроса о германском походе в Италию. Это было окончательным ударом для коалиции, имевшей в виду новый крестовый поход и движение на Византию, и, наоборот, счастливым событием для германо-византийского союза. Политическая ставка Рожера, по-видимому, была проиграна. Обе империи и Римский Папа приходили к соглашению по сицилийским делам. Но смерть Конрада в самом начале 1152 г. совершенно изменила положение дел.

Очень хорошо характеризуется взгляд современников на изложенные события слухами, проникшими в летопись, что Конраду поднесен был яд лечившими его итальянскими докторами, подосланными Рожером 149. Хотя преемник Конрада, племянник его Фридрих Барбарусса, был вполне ознакомлен со взглядами своего дяди и до некоторой степени участвовал в соглашениях с Мануилом, гостеприимством которого пользовался в зиму 1148—49 г., тем не менее смерть германского короля Конрада нанесла существенный ущерб планам царя относительно Южной Италии. Фридрих прежде всего желал заручиться расположением папы, его взгляды выясняются из договора, заключенного им с папой Евгением III в марте 1153 г., в котором определенно указывалось, что греческому королю в Италии нельзя уступать никаких владений и что если бы он решился сделать поход в Италию, то папа и король обязываются всеми силами тому воспротивиться.

Хотя в том же году происходили сношения между Фридрихом и царем Мануилом, но, по-видимому, в них было мало искренности. С одной стороны, для Фридриха, предпринимавшего на 1154 г. экспедицию в Италию, было небезразлично участие византийского императора в этом же предприятии, направленном против сицилийского короля, с другой же — он не желал отступать от положений, нашедших себе выражение в договоре с папой. Зимой 1154 г. германские послы Ансельм Гавельбергский и Александр Гранина имели назначение отправиться в Константинополь, когда произошло громадной важности событие. В феврале умер король Рожер II, и вступивший на престол его сын Вильгельм, боясь затруднений для своего королевства из германо-византийских переговоров, немедленно послал в Константинополь послов, предлагая Мануилу мир и вознаграждение за все убытки, причиненные недавним опустошением Фив и Коринфа. Но в Византии не придали серьезного значения этому предложению; напротив, в это же время царский флот имел дело с норманнами на юге от Пелопонниса, причем стратиг Константин Ангел потерпел поражение и попал в плен. Таким образом, Мануил оставался в прежних расположениях относительно германского союза и воспользовался сделанными ему сообщениями Александра Гранины, прибывшего от Фридриха, для самостоятельного шага в Италии. Именно он послал вместе с Граниной двух своих уполномоченных, севастов Михаила Палеолога и Иоанна Дуку, с большими денежными суммами. Послам было наказано отправиться в Анкону и войти в сношение с Фридрихом, который летом 1155 г. совершил свой поход в Рим, где принял императорское венчание и освободил папу от предводителя враждебной ему республиканской партии Арнольда из Брешии. Как известно, Фридрих, от которого ожидали дальнейших мероприятий в Италии, обманул все надежды и не желал на этот раз связывать себя никакими политическими и военными задачами. Когда византийские послы представились германскому императору, его войско начало уже тогда отступление на север. Само собой разумеется, их представления насчет содействия, какое мог оказать Мануил в предполагавшемся ранее походе против сицилийского короля, оказались или запоздавшими, или истолкованными в неблагоприятном смысле приближенными к нему лицами. Во всяком случае, Фридрих удалился из Италии, не успев осуществить никаких политических планов. Но Мануил, пользуясь значительным возбуждением умов, вызванным походом германского императора, поручил своим послам попытаться произвести на свой страх движение в пользу византийской партии. Для этого и были назначены те суммы, которыми располагал Палеолог. Он действовал очень осторожно, вполне выждав самого благоприятного момента. Когда один из наиболее влиятельных партизанов германского вмешательства, Роберт граф Лорителло, убедился, что от Фридриха ничего нельзя более ожидать, он счел за нужное повидаться с Палеологом, и в городе Вести было заключено соглашение между представителем Мануила и норманнскими князьями, враждовавшими с сицилийским королем. После этого свидания Михаил Палеолог начал организовывать византийскую партию, щедро раздавал деньги, нанимая охотников и занимая некоторые города. Как можно понять, центром распространения византийских планов была Анкона, откуда эмиссары царя пытались овладеть некоторыми приморскими местами. Вслед за городами Вести и Фано признали власть царя и другие места, и Палеологу было донесено, что в Южной Италии только дожидаются прибытия греков, чтобы стать на их сторону против сицилийского короля. Князь Капуи Роберт и другой князь, Андрей Рупеканина, изгнанные из своих владений Рожером II, подняли восстание в Южной Италии. Важное сопротивление оказал город Трани, жители которого оставались верны королю Вильгельму; но был довольно основательный расчет, что на дальнейший ход дела окажет влияние главный город Апулии Бари, в котором Палеолог имел уже достаточно приверженцев. Когда Бари сдался, несмотря на значительный норманнский гарнизон, это действительно произвело большое впечатление во всей стране и открыло для Византии легкую возможность овладеть другими местами: Трани, Жиовенаццо.