Дмитрий Щедровицкий - Беседы о Книге Иова. Почему страдает праведник?

всё время находятся под бдительным надзором Божьим. А кто может выдержать взор Божий? Уж во всяком случае не обычный человек, живущий на земле и оскверненный грехами:

…Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. (Исх. 33, 20)

Взор Божий могут выносить без боли и страдания, напротив — с величайшей радостью, только чистые сердцем, притом не на земле, а в мире вышнем, почему и сказано в Нагорной проповеди:

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Матф. 5, 8)

Но то, что человек смотрит на Бога и может Его видеть («видеть», конечно, в духовном смысле — Бог не имеет телесного образа), — это, по законам духовного мира, означает, что и Бог смотрит на человека, не отвращает Своего взора от праведника. Праведники исполнены непредставимой в земных условиях радости, потому что непосредственно воспринимают духовные лучи, исходящие из взора Божьего, их жизненную силу. Что еще с ними происходит? «…Но с царями навсегда посаждает их на престоле…» — речь идет о вечной жизни. Согласно весьма древним иудейским представлениям, праведные души восседают в высшем мире на престолах и наслаждаются сиянием Божьей славы. То же отображено и в традиционной иконописи: святые изображаются восседающими на тронах, и лица их обращены к Сидящему на вознесенном престоле. Таким образом, все они являются «царями», поскольку сидят на тронах. Сколько же может быть в мире царей? Разве не один есть истинный Царь — Всевышний, как сказано:

…Он… низлагает царей и поставляет царей… (Дан. 2, 21)

И тем не менее праведные духи тоже уподоблены царям. В другом месте мы читаем, что Он

…Из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего.

Чтобы посадить его с князьями… (Пс. 112, 7–8)

Почему праведный дух «восседает», понятно: он выполнил свою земную миссию и теперь как бы покоится в духовном мире. Но почему он называется «князем» или «царем»? Прежде всего, царь — наиболее свободный человек в государстве, действующий исключительно по своей воле, т. е. он самодержец. Дух, который достиг высокой ступени, получает от Бога и большую свободу, поскольку он умеет ею пользоваться.

Кроме того, надзору такого духа поручаются важные сферы бытия: став ангелами, «духи, достигшие совершенства», руководят различными стихиями и процессами. Именно таких духов Иисус в своей проповеди приравнял к ангелам, сказав, что по воскресении они «…пребывают как ангелы Божии на небесах» (Матф. 22, 30). «Ты творишь ангелами твоими духов…» — говорит псалмопевец (Пс. 103, 4), т. е. возвысившиеся духи становятся ангелами и получают какие-то области бытия в свое управление. В одной из притчей Иисуса сказано, что верные рабы, которые хорошо распорядились серебром своего господина, получили в управление один — пять, а другой — десять городов (Лук. 19, 16–19). Значит, они стали правителями, князьями в своих пределах.

…Навсегда досаждает их на престоле, и они возвышаются. (Иов. 36, 7)

«Возвышение» — это процесс. Бог создал человеческий дух ограниченным, но способным к бесконечному развитию, поскольку Бог есть Бесконечность, а человек — сущность ограниченная. И высшее блаженство заключается именно в том, что после каждой ступени блаженства, сколь бы высокой она ни была, есть и следующая — для нового восхождения. Нет предела совершенству, поэтому «они возвышаются»: находясь уже на престолах духовного мира, праведники постоянно возвышаются, становясь способными принимать всё более обильное излияние света свыше — и передавать его творениям, находящимся ниже.

Описав всё это, Елиуй возвращается к причине страданий Иова:

Если же они окованы цепями и содержатся в узах бедствия… (Иов. 36 8)

«Они» — это духи, стяжавшие праведность, как дух Иова. «…Окованы цепями и содержатся в узах бедствия…» — а за что? Дело в том, что беззаконие нередко уподобляется цепям: человек, впадая в грехи, лишает себя духовной свободы и налагает на себя «цепи», после чего он оказывается еще и в «узах бедствий» — болезней либо иных мучений. Когда же подобное происходит с праведниками,

…То Он указывает им на дела их и на беззакония их, потому что умножились.

И открывает их ухо для вразумления, и говорит им, чтоб они отстали от нечестия. (Иов. 36, 9-10)

Значит, с праведными Бог общается не так, как с обычными людьми (т. е. не обязательно во сне и, может быть, не повторяя по два-три раза своих наставлений, ибо праведник «скор на слушание»), а иным образом — «открывая им ухо для вразумления»:

Если послушают и будут служить Ему, то проведут дни свои в благополучии и лета свои — в радости… (Иов. 36, 11)

Итак, страдания и в этом случае посылаются затем, чтобы дух вновь вразумился и стал служить Богу всецело, т. е. направляя всю свою жизнь на исполнение Его воли; и тогда лета человека потекут в радости.

Спросим, однако: не напрасно же в Писании немало говорится о том, что наиболее праведные наиболее тяжело и страдают? О самом Иисусе Христе и говорить не приходится — настолько узок и тяжел был его путь в нашем мире; а пророки, праведники, мученики, все те, «которых весь мир не был достоин», как сказано в Послании к Евреям, и которые скитались и прятались в пещерах, а их преследовали, мучили и убивали (Евр. 11, 36–39)? Какие уж тут «дни в благополучии и лета — в радости»! Как согласовать эти факты священной (да и обычной) истории с учением Елиуя? Дело в том, что во внутреннем мире таких людей, в их душах царила Божья благодать, сердца их ликовали от близости с Отцом Небесным, и они ни за что не променяли бы свою внешне трагическую, но полную благоговения и внутренней радости жизнь на участь беззаконников, достигающих лишь внешних удач и плотских радостей. Так что сказанное Елиуем о том, что служащие Богу «проведут… лета свои — в радости», — совершенная истина, даже по отношению к земной жизни…

Мы отчасти уже обсудили слова Елиуя о «прославлении Бога в ночи» (35, 10). В более поздние времена такой обряд широко распространился: иудейские мудрецы зачастую вставали в полночь и прославляли Бога псалмами; продолжалось славословие до утра, а те, у кого было меньше сил, заканчивали раньше. Мы сказали о символическом значении ночных песнопений: когда в «ночи» мира сего, где омраченный животным естеством дух человека подавлен и обессилен (согласно словам самого Елиуя, «Мы в этой тьме ничего не можем сообразить» — 37, 19), звучит песнь, хвала Богу, — тогда огустевшую тьму пронизывают лучи бессмертного духа. Он начинает сиять лучами и исполняться радостью еще во тьме мира сего, а в мире света, куда переходит после кончины тела и упразднения животного начала, он тем более ликует.