Дмитрий Щедровицкий - Беседы о Книге Иова. Почему страдает праведник?

Если вести речь о праведниках, чаще всего Он являлся для беседы с ними в тишине, наедине, тайно, так, что никто о том не знал. Это касается Ноя (окружающие насмехались над ним, когда он строил ковчег, ибо они, в отличие от него, не имели никакого откровения свыше). То же относится к Аврааму, Исааку, Иакову, Иосифу — и так являлся Бог всем, кто жил до Моисея. Моисей — первый, кому Всевышний явился не тайно, не так, как впоследствии пророку Илии — «в веянии тихого ветра» (III Цар. 19, 12), а на горе, в громе и пламени, при «звуке трубном», перед глазами всего Израиля. Подобное же видение — правда, в одиночестве, без других свидетелей — созерцал пророк Иезекииль: в бурном ветре и клубящемся огне явился ему Всевышний во всей Своей славе (Иез. 1, 4-27). Но в самом драматичном возобновлении диалога между Богом и человеком участвовал праведник, испытавший величайшие страдания, — Иов. Диалог, прерванный в Едемском саду из-за греха Адама, внезапно обретает здесь продолжение в кульминационный момент мучений Иова. И вот Всевышний вновь ведет Свой разговор с человечеством, которое представляет теперь этот великий праведник.

И первое, что мы узнаём: «Господь отвечал Иову из бури…» По-древнееврейски סערה <���сэара> — это бурный, клубящийся, мчащийся ветер пустыни, приводящий в хаос то, что находится в порядке; вихрь, исторгающий деревья с корнями, убивающий скот, разгоняющий людей, разрушающий их жилища… Что явление подобного вихря может означать в контексте повествования? Очевидно, символический его смысл относится к состоянию самого Иова: испытав крушение основ собственной жизни, он вдруг понял, что в его лице Господь продолжает Свой диалог с человечеством. Так иногда случается и с нами: Господь порой доводит нас до такого состояния, когда у нас не остается в жизни никаких опор, — и вот тогда становится слышен тот Голос, который иначе, в другом состоянии и при других обстоятельствах, человек бы не услышал. Или, услышав, убежал бы, подобно Адаму, спрятался «между деревьями сада» — между огромными, превышающими рост человека, им самим выращенными обстоятельствами своей жизни, — и скрылся бы от Взыскующего. Здесь же — когда укрываться уже негде и опереться не на что — Господь отвечает страдальцу «из бури». Что же говорит Всевышний? —

Господь отвечал Иову из бури и сказал:

Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? (Иов. 38, 1–2)

Как можно «омрачить Провидение»? Что такое провидение? — По-древнееврейски עצה <���эца> — «совет»; иногда в Писании данное слово имеет значение «промысел», «провидение», т. е. проявление заботы Бога обо всём мире, когда Он направляет всё ко благу, гармонизирует бытие. Но как можно омрачить этот источник высшего света? «Омрачающий промысел» — в оригинале מחשיך עצה <���махшйх эца>, т. е. «наводящий тьму на [предвечный] совет» — на решение Божье, на Его волю, на Им утвержденный мировой порядок. Обратим теперь внимание на самые первые слова Господа: מי זה <���ми зе> — «кто сей?», «кто это?». Зачем Бог задает такой вопрос? О чем Всеведущий спрашивает неведающего? Ведь Богу, конечно же, прекрасно известно, кто перед Ним! И всё же Бог иногда в Писании обращается к человеку с вопросом, как будто бы Он нуждается в ответе. Хотя и сказано: «Бог отвечал Иову», но ведь Он отвечает… вопросом! Не отсюда ли знаменитое еврейское «ответить вопросом на вопрос»? И Бог, отвечая, Сам вопрошает!..

Кому в первый раз Бог задал вопрос? Адаму! Когда Адам согрешил, то услышал странные слова: איכה <���айека> — «где ты?» (Быт. 3, 9). А ведь вездесущий Бог, конечно, знал, и где Адам, и в каком состоянии он находится. «Где ты?» — это вопрос не неведения, но всеведения; это вопрос Того, Кто указывает человеку на его внутреннее состояние: подумай, до чего ты дошел, в каком состоянии оказался, — ты, бывший венцом творения!

Но Иов слышит от Господа другой вопрос: «кто сей?» Не «где?», а «кто?»… Бог словно бы спрашивает Иова: а всё ли ты знаешь о себе, всё ли помнишь? «Ми зе» — «кто сей?», но не מי אתה <���ми атά> — «кто ты?»: вопрос задан как бы о ком-то постороннем, о третьем лице; Бог требует от Иова отвлечься от всех обстоятельств своей жизни, увидеть себя со стороны — вспомнить то, что самим Иовом запамятовано.

«Кто сей?» — после такого вопрошания Иову должна открыться его истинная сущность, непосредственно связанная с предысторией того положения, в котором он ныне оказался. Внезапно обрушившиеся на Иова страшные беды — от потери детей и физических мучений до глубоко несправедливых, чудовищных обвинений, предъявленных ему друзьями, — оказывается, произошли не случайно. И вот Бог явился, чтобы показать Иову связь того, что было в начале, с тем, что произошло потом. В наше время Иова можно было бы сравнить с человеком, который, увидев из фильма всего несколько кадров, начинает одних героев осуждать, других оправдывать. Но он не знает сюжета и не понимает композиции фильма в целом. Таким же был Иов по отношению к своей собственной жизни, начавшейся не с того момента, который считал точкой отсчета сам Иов, а гораздо раньше…

Слова מחשיך עצה <���махшйх эца>, «помрачающий Провидение», «затемняющий совет [Божий]», возвращают нас не только к началу книги — спору обвинителя, сатаны, со Всевышним, но и намекают на некий изначальный «совет», «замысел», который имел Бог относительно всего творения. Что же это за замысел, и почему Иов его помрачает? Если мы рассмотрим речь Всевышнего в ее последовательности, то поймем, о чем Он спрашивает:

…Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?

Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне:

Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. (Иов. 38, 2–4)

Здесь говорится о промысле относительно Земли и всей жизни на ней. Поэтому далее речь идет о сотворении самой Земли — подробная, таинственная речь, сообщающая о замысле, касающемся этой планеты, о назначении Богом путей для тех духов, которые должны будут усовершенствоваться в земном мире. Очевидно, что имеется в виду не земля как суша, а именно Земля как планета, о которой сам Иов говорил так:

Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. (Иов. 26, 7)

Иову было известно, что Земля «ни на чем» (т. е. без вещественных опор) висит в космосе (что было научно доказано примерно через 35 веков после той эпохи). Значит, речь идет именно об ארץ <���эрец> как планете.

Каково же «Провидение» — совет, замысел, промысел — относительно Земли? Почему вообще идет речь об основании Земли?

Судьба Иова как великого праведника неразрывно связана с самим смыслом земного бытия. Какой вопрос решается в споре Всемогущего с обвинителем — сатаной? Вопрос очень глубокий: чем быть Земле? Быть ли ей местом очищения и совершенствования воплощающихся на ней духов — тех, которые получают посредством земной жизни возможность взойти на следующую ступень «лестницы Иакова», приблизиться к Свету; или же быть ей местом мучения, истязания — одной из «темниц духов»? О такой темнице сказано в Писании: