Антихрист

Степан бросил жену и постригся под именем Самуила в Тамбовском Трегуляевском монастыре; ему говорили, что первое гонение от антихриста будет на монастыри. «Нет нужды, — отвечал 72 он, — тогда уйду в горы». В монастыре те же разговоры и внушения; монах Филарет проповедует: «Теперь над ними царствует' не наш царь Петр Алексеевич, но Лефортов сын. Царь Алексей Михайлович говорил жене своей: если сына не родишь, то озлоблю тебя; она родила дочь» а у Лефорта в это время родился сын; царица от страха и разменялась». Приехал в Трегуляевский монастырь дядя Самуилов, монах мигулинского Троицкого монастыря Ник од им, инквизитор [81]; племянник открыл ему свое сомнение насчет царствования антихристова; дядюшка–инквизитор отвечал: «Нет, не антихрист, а разве предтеча его». Самуилу стало не легче. Слышал, что нижегородцы называют антихристом архиерея своего Питирима [82], который преследовал их за старую веру: не тот, так другой — все равно. В то время всех монахов Трегуляевского монастыря забрали в Воронеж по какому‑то делу; Самуил воспользовался этим случаем, написал письмо, в котором называл Петра антихристом, и подбросил на неизвестный двор. На дороге из Воронежа назад в монастырь те же самые разговоры: в селе Избердее встретился Самуилу сын боярский Лежнев и говорит: «Сказывают, что наш государь пошел в Стокольню (Стокгольм) и там его посадили в заточенье, а это не наш государь». У Самуила при всех этих рассказах одна дума: антихрист! Пришел указ — не читать книгу Ефремову и соборник [83]; пришел Духовный регламент [84]с известными мерами относительно монашества. «Антихрист! — думал Самуил, — отводит от монашества! надобно бежать в пустыню». Самуил исполнил свое намерение; но на первый раз его поймали, били плетьми и отослали снова в Трегуляевский, где посадили на цепь. Сидя на цепи, он тосковал о том, что царствует антихрист, не хотел кланяться игумену: как мне ему кланяться? он слуга антихристов. Наконец, Самуилу удалось уйти в степь к казакам, где он начал проповедь: найдет кого‑нибудь из бурлаков, препростого человека и внушает, что антихрист царствует; нашел попа, который на ектениях [85]вместо император поминал импера тер и говаривал: «Императер‑де, людей‑де перетерли», а Самуилу с товарищами любо.

Но тут, когда, по–видимому, Самуил окреп окончательно в своих убеждениях, в нем произошел переворот благодаря живости, впечатлительности его природы: как прежде толки какого‑нибудь монаха, страница какой‑нибудь книги приводили его в смущение и заставляли верить, что антихрист царствует, так теперь иные толки, иные книги произвели на него могущественное впечатление и вывели на другой путь: он прочел Духовный Увет, Пращицу [86]и освободился совершенно от своих раскольнических мнений, возвратился в свой монастырь спокойный и, как следовало ожидать, стал громко проповедовать православие.

Но беда подстерегала его. Преобразователь указал два дела для монашества [87]: служение страждущему человечеству для пожилых монахов н науку для молодых, чтоб можно было приготовить из них будущих просвещенных пастырей церкви. Вследствие этого наш Самуил, как еще молодой, был отправлен в Москву в школу, с помещением в Богоявленском монастыре. Здесь снова начались искушения: прежний образ жизни нисколько не приготовил его к школьной усидчивости; латинская грамматика не имела для него никакой прелести; трудно было человеку, давно уже покинувшему детский возраст, заучивать склонения и спряжения; еще труднее чувствовать на себе плеть префекта зй нехождение в класс. Это искушение, впрочем, еще могло быть преодолено, но вот приходит весть, что жена его вышла замуж! Сейчас же явилась мучительная мысль: «Жена совершила грех прелюбодеяния по моей вине: я ее покинул»; и сейчас же явилось стремление облегчить себя, сложив вину на другого: «Виноват Петр, потому что жена моя постриглась бы вместе со мною, но была задержана запретительным указом». Но тут несчастный Самуил почувствовал страшное чувство ревности: сначала в религиозном одушевлении, представляя себе антихристовы времена, он легко расстался с женою; но теперь этого одушевления более не было; прежние убеждения являлись заблуждениями, и вот мысль, что жена принадлежала другому, вызывает целый ад; и при таком‑то состоянии души надобно ходить в школу или подвергаться плетям! А тут новый искуситель: товарищ, монах Петр, тоже невольный школьник, только и делает, что бранит Духовный регламент, причину всех их бедствий. Самуил в бессильной ярости, чтоб как‑нибудь облегчить себя, стал писать на клочках бумаги бранные слова против преобразователя, когда уже того не было в живых. Одну такую бумажку нашли, призвали руку Самуила и взяли его в тайную канцелярию. Самуил откровенно изложил дело, клялся, что написал не для того, чтоб пустить в народ, но ради покоя совести. Его казнили смертию.

Сергей Михайлович Соловьев (1820—1879) — историк, общественный деятель. Родился в семье священника. По окончании учебы в Первой московской гимназии дебютировал сочинением «Рассуждение о необходимости изучения древних языков…». С 18 лет преподавал в качестве домашнего учителя русский язык в московских дворянских домах (в частности, князей Голицыных). В 1838—1842 тт. учился на историко–филологическом отделении философского факультета Московского университета. В доме родителей своего товарища Ап. Григорьева познакомился с А. Фетом и Я. Полонским, Ц. Орловым и К. Кавелиным, в их кругу Соловьев изучал немецкую классическую философию. После кратковременной дружбы с К. Аксаковым и М. Погодиным перешел в лагерь московских западников (Т. Грановский, П. Кудрявцев, Д. Крюков). В роли домашнего учителя детей графа А. Г. Строганова побывал в Австрии, Франции, Германии (1842—1844). Слушал в европейских университетах лекции Шеллинга, Ранка, Шлоссера, Ленормана, Э. Кинэ, Ф. Гизо, А. Мицкевича. В крупнейших библиотеках Европы собирал материалы по славянским древностям, познакомился с Шафариком и Ганкой. По возвращении в Москву защитил магистерскую диссертацию по истории Новгорода, в 1847 г. получил степень доктора исторических наук, политической экономии и статистики. С середины 40–х годов до конца дней преподавал в Московском университете. Читал историю наследнику Николаю Александровичу, а в 1866 г. — будущему императору Александру III. Шесть лет был деканом исторического факультета, еще шесть — ректором Московского университета. В 1877 г. вынужден был уйти в отставку в связи с защитой университетской автономии (по Уставу 1863 г.). С 1851 г. издавал главный труд своей жизни — «Историю государства Российского с древнейших времен». Последний, 29–й, том вышел уже по смерти автора (том кончается событиями 1774 г.).