Апокрифы древних христиан

Сложно отношение к Петру апостола Павла. Павел признавал особую роль Петра, но находился в оппозиции к нему и явно старался уменьшить его почитание. В Послании к Галатам Павел прямо пишет, что противостоял Петру, который «подвергся нареканию»; Павел обвиняет Петра в лицемерии, ибо тот ел и пил вместе с язычниками, а когда прибыли некоторые христиане от Иакова (из Иерусалима), «стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных».

Косвенно конфликт между сторонниками Петра и Павла отразился в каноническом Втором послании Петра. Оно написано относительно поздно — не раньше начала II в., так как в нем видно знакомство с евангелиями и содержится прямая ссылка на послания Павла. Упоминание Павла появляется в контексте несколько неожиданно: «И долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости написал вам. Как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» (2 Петр. 3. 15–16). Итак, с одной стороны, Павел — «возлюбленный брат», а с другой — в его посланиях есть нечто «неудобовразумительное», что дает основания превратно толковать христианское учение. Сущность этих расхождений из Второго послания Петра неясна, но вполне возможно, что она касалась отношения к иудаизму (иудео–христиане, как указывалось, не признавали Павла).

Снижен образ Петра и в Евангелии от Фомы из Наг–Хаммади, в котором, естественно, самым близким учеником является Фома. Так, согласно этому евангелию, Иисус спросил учеников, кому он подобен. В ответ Петр сравнивает его с ангелом, Матфей — с философом [115] Возможно, в этом сравнении отражено иудео–христианское представление об Иисусе как о праведном человеке. , и только Фома говорит: «Мои уста никак не примут сказать, на кого Ты похож» (14). Интересно, что в Евангелии от Матфея на аналогичный вопрос именно Петр отвечает: «Ты, Христос, Сын Бога живого» ( 16. 15–16); в Евангелии же Фомы Петр не понимает истинной природы Иисуса. Там же Петр требует, чтобы Мария Магдалина покинула их: «Ибо женщины недостойны жизни» (118); в ответ на это Иисус произносит слова о том, что Мария станет духом живым, подобно мужчинам: «Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной, войдет в царствие небесное». Эта сентенция отражает чисто гностическое представление о преодолении и соединении противоположностей в «царствии Отца», однако вряд ли случайно, что требование изгнать Марию, обличающее непонимание сущности гносиса, вложено в уста Петра. Против Марии Магдалины Петр выступает и в Евангелии Марии из Наг–Хаммади: гностики, по–видимому, не признавали традиции, возвеличивающей его роль в распространении христианства.

Однако в результате деятельности проповедников римской общины в более поздней апокрифической литературе — в «Деяниях Петра», в легендах, связанных с пребыванием Петра в Риме, — развивалась в основном апологетическая традиция [116] В частности, разрабатывался сюжет о борьбе Петра с Симоном Магом, который считался основателем секты симониан, по учению близких к гностикам. Симон упомянут в «Деяниях апостолов» ( 8. 9–24); о нем рассказывали и христианские писатели II–III вв. (Юстин, Ипполит). , смягчались противоречия между Павлом и Петром.

Почитание, которым пользовался Петр в среде первых последователей христианства, естественно, должно было привести к появлению книг, передающих традицию, связанную с его именем. Между тем в Новый завет включены только два послания, авторство которых приписано Петру и в которых не содержится рассказов о его участии в проповеди учения Иисуса. По христианским преданиям, евангелист Марк являлся учеником Петра. Тем самым предполагается, что Марк передал рассказы Петра. Но для такой фигуры, как Петр, этого явно недостаточно. И действительно, еще до находок в Египте было известно о существовании не признанных церковью книг, написанных непосредственно от имени апостола Петра.

Упоминания Евангелия от Петра имеются у Оригена [117] Ориген. Com. in Matth. 10. 17. и в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского. Ориген, обсуждая проблему упомянутых в евангелиях братьев Иисуса (Мк. 6. 3; Мф. 13. 55), говорит, что представление об этих братьях как о сыновьях Иосифа от первой жены восходит к евангелию, написанному от Петра, и Книге Иакова [118] «Книгой Иакова» Ориген называет рассказ Иакова о детстве Марии, обычно называемый в научной литературе Протоевангелие Иакова. В нем Иосиф говорит перед женитьбой на Марии, что у него уже есть сыновья (9:2) — см. ниже. . Ориген поддерживает эту версию, не отвергая тем самым и Евангелие от Петра. Более подробно об этом евангелии рассказывает Евсевий. Он говорит о Серапионе (ок. 200 г.), епископе в Рососе (Киликия), который руководил также христианскими общинами Сирии. Согласно Евсевию, Серапион обнаружил, что его паства пользуется Евангелием от Петра. Сначала он это разрешил, но затем, ознакомившись с содержанием, направил верующим по поводу этого евангелия специальное послание. Серапион указал, что этим евангелием пользовались докеты, «преемники тех, от кого оно ведет начало». Далее епископ пишет, что многое в нем «согласно с истинным учением Спасителя, некоторые же заповеди прибавлены, что мы и отмечаем для вас» (НЕ. VI. 12). Еще в двух местах «Церковной истории» Евсевий упоминает Евангелие от Петра в числе подложных писаний ( 111. 3,25).

Итак, согласно этой версии, Евангелие от Петра было создано какими–то предшественниками секты докетов, чье учение было распространено в Сирии во II в. Название этой секты происходит от греческого слова ????? — казаться; согласно докетам, пребывание Христа на земле было лишь кажущимся, нереальным, они отрицали человеческую природу Иисуса.

Однако христианские писатели связывали Евангелие от Петра не только с докетами, но и с иудеохристианами. Так, Феодорит (IV–V вв.) писал: «Назореи являются иудеями, чтящими Христа как справедливого человека и пользующимися так называемым Евангелием от Петра» [119] Haeraetic. Fabularum Compend. II. . Версия Феодорита противоречит учению докетов и отражает одно из самых ранних иудео–христианских представлений о Христе, о котором говорилось выше. Может ли анализ содержания дошедшего до нас фрагмента объяснить эти противоречивые сведения христианских писателей? В известной мере может, но, к сожалению, отрывок невелик и не дает полного представления о содержании всего евангелия.

Судя по замечанию Оригена, в Евангелии от Петра описывалось рождение Иисуса, поскольку в нем речь шла о сыновьях Иосифа от первого брака. Проповедь Иисуса не дошла совсем, но, если верить словам Серапиона, в ней многое совпадало с писаниями, принятыми ортодоксальными епископами. В сохранившемся отрывке описывается суд над Иисусом, его казнь, воскресение и поведение учеников, иудейских старейшин, Пилата, народа. Омовение рук Пилатом, глумление над Иисусом перед казнью, обращение к нему как царю, распятие между двумя разбойниками, деление одежд по жребию — все эти детали можно найти и в канонических евангелиях. Иначе, чем там, у Петра описан суд над Иисусом: он происходит не перед народом, а, вероятно, в претории (или во дворце Ирода). Главную роль в осуждении Иисуса играет Ирод Антипа [120] После смерти царя Ирода, вассала Рима, основные районы Палестины были превращены в 6 г. до н. э. в римскую провинцию, а окраинные — переданы в управление его сыновьям; так, Галилея и Перея находились под властью Ирода Антипы вплоть до 40 г. н. э. Ирод Антипа носил титул тетрарха (четверовласт–ника). . О том, что версия об участии Ирода в суде над Иисусом была распространена в христианской традиции, свидетельствуют слова из «Деяний апостолов» ( 4. 27). В Евангелии от Луки есть рассказ о том, как Пилат, узнав, что Иисус — галилеянин, отправил его к находившемуся в то время в Иерусалиме правителю (тетрарху) Галилеи Ироду Антипе. Ирод подверг Иисуса допросу, но тот хранил молчание. Тогда «…Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату» (Лк. 23. 11). Затем следует соответствующий другим каноническим евангелиям рассказ о том, как Пилат хотел отпустить Иисуса (у Луки в уста Пилата вложена фраза о том, что и Ирод не нашел его «достойным» смерти), но народ потребовал его казни. Создается впечатление, что у Луки произошло дублирование эпизодов суда и объединение разных традиций — той, которая отражена в других новозаветных евангелиях, и той, которая нашла отражение в Евангелии от Петра, а также в упоминании Ирода среди судей в «Деяниях апостолов».