Русская Православная Церковь - Чудо исповеди. Непридуманные рассказы о таинстве покаяния

«Батюшку трудно было заполучить к себе (был Великий пост), и мне пришлось исповедаться на общей исповеди. Пришёл я с отцом к Андреевскому собору ещё до звона. Было темно: только половина пятого утра. Собор был заперт, а народу стояло уже порядочно около него. Полчаса пришлось простоять на улице, и мы прошли через особый вход прямо в алтарь. Скоро приехал батюшка и начал служить утреню. К его приезду собор был уже полон. А он вмещал в себя несколько тысяч человек. Около амвона стояла довольно высокая решётка, чтобы сдерживать напор. В соборе уже была давка. Во время утрени канон батюшка читал сам. После утрени началась общая исповедь. Сначала батюшка прочёл молитвы перед исповедью, затем сказал несколько слов о покаянии и громко, на весь собор крикнул: “Кайтесь!” Тут стало творится что-то невероятное. Вопли, крики, устное исповедание тайных грехов. Некоторые, особенно женщины, стремились кричать как можно громче, чтобы батюшка услышал и помолился за них. А батюшка в это время преклонил колени пред престолом, положил голову на престол и молился. Постепенно крики превратились в плач и рыдания. Продолжалось так минут 15. Потом батюшка поднялся, пот катился по его лицу; он вышел на амвон. Поднялись просьбы помолиться, но другие голоса стали унимать их; собор стих. А батюшка поднял одной рукой епитрахиль, прочитал разрешительную молитву и обвёл епитрахилью сначала полукругом на амвоне, а потом в алтаре, и началась литургия… За престолом служило 12 священников, и на престоле стояло 12 огромных чаш и дискосов. Батюшка служил нервно, как бы выкрикивая некоторые слова, являя как бы особое дерзновение. Ведь скольких душ кающихся он брал на себя! Долго читали предпричастные молитвы: надо было много приготовить частиц. Батюшка вышел около 9 часов утра и стал приобщать. Сначала подходили те, которые были в алтаре. Среди них подошёл и я. Я отошёл (причастившись) на клирос и стал смотреть, как приобщается народ. Около решётки стояла страшная давка. Батюшка с чашей, которую от несколько раз менял, простоял с 9-ти утра до половины третьего дня… Служба, Святое Причастие давало столько сил и бодрости, что мы с отцом не чувствовали никакой усталости».

«Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях самовидцев» М., 1997

Она (исповедь) у нас происходит 4 раза в году. Пред общей исповедью я провожу 2 беседы, которые направлены на понимание того, что такое исповедь, грех, Божия правда, жизнь во Христе. Каждая из этих бесед длится 3/4 часа. Все собравшиеся сначала сидят, слушают, затем наступает получасовое молчание, в течение которого каждый должен продумать то, что он слышал, продумать свою греховность, посмотреть на свою душу. А потом бывает общая исповедь: мы собираемся в середине церкви, я надеваю епитрахиль, перед нами Евангелие, и обыкновенно я читаю покаянный канон Господу Иисусу Христу. Под влиянием этого канона я произношу вслух свою собственную исповедь не о формальностях, а о том, в чём меня попрекает моя совесть, и что открывает мне читаемый мной канон. Каждый раз исповедь бывает разная, потому что слова этого канона всякий раз меня обличают по-иному в другом. Я каюсь перед всеми людьми, называю вещи своими именами не для того, чтобы они меня потом упрекали конкретно в том или ином грехе, а чтобы каждый грех был раскрыт перед ними как мой собственный. Если я не чувствую, произнося эту исповедь, что я истинно кающийся, то и это произношу в качестве исповеди. «Прости меня, Господи. Вот я произнёс эти слова, но они до моей души не дошли».

Эта исповедь обыкновенно длится 3/4 часа или полчаса, или 40 минут в зависимости от того, что я могу исповедовать перед людьми. Одновременно со мной люди исповедуются молча, и иногда как бы вслух говорят: «Да, Господи, прости меня, Господи. И я в этом виноват». Это является моей личной исповедью, и, к сожалению, я настолько греховен и настолько похож на каждого, находящегося при этом действии, что мои слова раскрывают перед людьми их собственную греховность. После этого мы молимся; читаем часть покаянного канона, читаем молитвы перед Святым Причащением: не все, а избранные, которые относятся к тому, о чём я говорил, и как я исповедовался. Затем все встают на колени, и я произношу общую разрешительную молитву, чтобы каждый, кто считает нужным подойти и отдельно рассказать о том или другом грехе, мог бы это свободно сделать. Я на опыте знаю, что такая исповедь учит людей приносить частную исповедь. Я знаю многих людей, которые мне говорят, что они не знают, с чем придти на исповедь, что они согрешили против множества заповедей Христовых, сделали очень много дурного, но не могут собрать это в покаянную исповедь. А после такой исповеди, общей, люди приходят ко мне и говорят, что они теперь знают, как надо исповедовать свою собственную душу, что они этому научились, опираясь на молитвы Церкви, на покаянный канон, на то, как я сам в их присутствии исповедовал свою душу, и на чувства других людей, которые эту же самую исповедь воспринимали как свою. Я думаю, что это очень важно: общая исповедь становится уроком того, как исповедоваться лично…

Я думаю, что каждый из нас может научиться каяться и приходить на исповедь всякий раз с новой победой и с новым видением того поля битвы, которое перед ним раскрывается всё шире и глубже. И мы можем получить прощение наших грехов от Христа, прощение того, что мы уже начали в себе побеждать, и благодать — новую силу, чтобы победить то, что мы ещё не победили…