Андрей Десницкий - Андрей Десницкий Статьи о Библии

А что за эту любовь придется платить спокойствием и комфортом, оба они, и Петр, и Павел, прекрасно знали. Сразу же после исповедания Петром своей любви Иисус пророчествует о его смерти: «Прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь» (Ин. 21: 18) Мученическая смерть была своего рода условием апостольства, и как не понимать это было Петру, видевшему распятие Учителя, и как не понимать Павлу, который сам прежде мучил христиан! Оба были казнены в Риме в шестидесятые годы от Р. Х., еще даже прежде, чем была закончена последняя книга Нового Завета.

Об их проповеди рассказывает книга Деяний. С самого начала благовестие было обращено прежде всего «к погибшим овцам дома Израилева», и Петру потребовалось чудесное видение, чтобы убедиться: язычников Бог точно так же призывает к вере, как и иудеев. Тем не менее он в основном проповедовал своим собратьям по вере, да и трудно, пожалуй, было простому галилейскому рыбаку обращаться к иноязычной и иноверческой аудитории. Зато это хорошо получалось у образованного Павла, который и сказал: «…М не вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных» (Гал. 2: 7).

Вообще, различий между ними довольно много. Например, Петр еще до встречи со Христом был женат, а Павел решил всегда оставаться холостым, чтобы семейные дела не мешали его главному призванию. Впрочем, и о Петре сам Павел говорил, что жена была его спутницей (см. 1 Кор. 9: 5), значит, семейная жизнь не обязательно должна быть помехой миссионерству.

Сравнивать двух апостолов, которые впоследствии были названы первоверховными, можно долго и подробно, отмечая общее и особенное в жизни каждого из них. Но лучше всего дать слово им самим, чтобы они сказали нам, что это такое— быть первыми среди апостолов.

Петр: «Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая должна открыться: Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, И не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду; И когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы» (1 Петр. 5: 1–4).

Павел: «…Я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, еврей от евреев, по учению фарисей, По ревности— гонитель Церкви Божией, по правде законной— непорочный. Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа… Говорю так не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус» (Флп. 3: 5–8, 12).

Нередко можно услышать упреки в адрес православных, будто у них многое противоречит Священному Писанию христиан— Библии. К примеру, они молятся Богородице и святым, а не одному только Богу, а также почитают иконы и называют священников «отцами», хотя Библия запрещает это делать. Они исполняют множество обрядов, о которых в Библии вроде бы нет ни слова. Что же это значит: православные отказались от Библии, заменив ее собственными изобретениями, которые они называют «Преданием»? Давайте разберемся.

Один православный священник в США рассказывал такую историю. На улице к нему подошел проповедник и сказал: «Хотите, я расскажу вам о Церкви, которая основана на Библии?» На это священник ответил: «А хотите, я расскажу вам о Церкви, которая написала Библию?» Его ответ может показаться дерзким и надменным, но, если задуматься, он довольно точно отражает то, какой Православная Церковь видит саму себя. Это не значит, разумеется, что она полностью уравнивает апостольскую общину с тем, что мы сегодня называем Православием. Нет, апостолы не носили митры, не имели икон, не служили водосвятные молебны, и это всем понятно. Но православные настаивают: они— прямое и непосредственное продолжение этой общины. Наша Церковь возникла не потому, что кто–то когда–то прочитал Библию и решил, что теперь ему нужно учредить такую–то организацию на таких–то принципах, а потому, что в свое время Господь призвал Авраама, затем Исаака, затем Иакова, и на каждом новом этапе Божественное Откровение дополнялось и расширялось, затем записывалось— и так возникла Библия внутри этой Церкви, избранного Божьего народа. Сегодня она продолжается в Православии.

Преданием как раз называют вот эту живую связь эпох, а вовсе не некоторую сумму обычаев и привычек, которые могут меняться от века к веку и от народа к народу. Священное Писание, то есть Библия, — центральная и главная часть этого Предания, с которой должно сверяться всё остальное.

И все–таки, почему же тогда у православных многое «не по Библии»? Почему бы им не отказаться от того, чего нет в Библии в явном виде?

Прежде, чем начинать разговор об этом, постараемся точнее определить, что именно мы имеем в виду. Во–первых, в Православной Церкви, какой она существует на земле, всегда было и будет немало искажений и нарушений идеала Православия— этого никто не скрывает. Приходя в Церковь, человек не перестает быть несовершенным и часто совершает такие поступки, которые противоречат учению этой самой Церкви. Но такие искажения опровергаются и отвергаются самими православными. Значит, об этом мы сейчас говорить не будем.

Есть и другой вид несовпадений— когда в современной церковной или даже светской жизни появляются какие–то обычаи, отсутствующие в Библии, но не противоречащие ей. Так, некоторые, хотя и очень немногочисленные христиане, не считают возможным праздновать дни рождения, поскольку единственный день рождения, упомянутый в Библии, — это торжество в честь царя Ирода, на котором и отрубили голову Иоанну Крестителю. Конечно, так, как Ирод, нам веселиться не стоит— но значит ли это, что мы вообще не вправе отмечать дни рождений дорогих нам людей? По–моему, никак не значит. Ведь очень многое в нашей жизни тоже не встречается в Библии, но глупо было бы требовать от христиан отказаться от этих признаков современной жизни, а равно и от обычаев и привычек, которые не находят в Библии прямого подтверждения, но ни в чем ей не противоречат. Они возникли позднее, в иных условиях, ведь жизнь никогда не стоит на месте. Поэтому простота и непритязательность апостольской молитвы постепенно превратилась в пышность византийских обрядов— точно так же, как легким средиземноморским туникам пришли в нашем климате на смену тяжелые зимние пальто.

Словом, такие несовпадения мы тоже сейчас рассматривать не будем. Поговорим о третьем роде несоответствий: когда что–то в современной православной практике напрямую противоречит, как кажется, велениям Библии. А таких моментов критики называют немало: православные молятся не только Богу, но и умершим людям, поклоняются их телам и изображениям, называют своих наставников отцами, а еще… Впрочем, для начала хватит— разберемся хотя бы с этим.