Андрей Десницкий - Андрей Десницкий Статьи о Библии

Естественно, что основной едой в те времена был хлеб, пшеничный или ячменный (рожь в тех краях не растет). Почему речь шла о пресных лепешках? Дело в том, что тогда не существовало дрожжей и квасной хлеб приготавливали с помощью закваски— небольшой части квасного теста, оставшегося от предыдущего замеса. Для того чтобы новое тесто подошло, должно было пройти довольно много времени, которого у Авраама и Сары не было. Вместе с тем Авраам не пожалел потратить на гостей так много муки. Это мы сегодня покупаем муку в готовом виде, в те времена все было иначе. Механических мельниц не было, муку готовили на ручных зернотерках: зерна насыпали на большой плоский камень и растирали их другим, маленьким камнем. Это делали каждый день, потому что в готовой муке быстро заводятся черви, и заготавливать ее впрок не имело смысла. В богатых домохозяйствах (как у Авраама) этим занимались служанки, но в бедных семьях сама хозяйка дома должна была проводить за зернотеркой несколько часов в день (!), чтобы обеспечить хлебом свою семью.

Хлеб— и пресный, и квасной— пекли на очаге, напоминающем нынешний тандыр, или же на противне, под которым разводили огонь. Если не было времени, чтобы намолоть муки, на такой поверхности могли просто поджарить зерна (именно так обедали на скорую руку в поле жнецы Вооза, см. Руфь 2: 14, хотя в Синодальном переводе мы читаем просто «хлеб»).

Точно так же на открытом огне запекали и мясо. Его могли и сварить в котле, но жареное или печеное считалось более вкусным (так, капризные сыновья священника Илия не довольствовались вареным, а обязательно хотели его зажарить, см. 1 Царств 2: 15). Видимо, и в этом случае к столу подали запеченную телятину.

Интересно, что к столу Авраам также подал свежего молока и некий кисломолочный напиток, на древнееврейском языке он называется хем’а (в синодальном переводе — «масло»). В жарком климате Палестины свежее молоко можно пить только сразу после дойки, потом оно скисает. Из скисшего молока делали этот самый напиток хем’а— видимо, похожий на кефир, простоквашу или айран. Делали из молока и сыр, но здесь он не упоминается— сыр в основном брали в дорогу (например, Давид несет его в израильское войско в 1 Царств 17: 18), ведь это был не нежный камамбер, а что–то вроде высушенной соленой брынзы, которая не портится на жаре.

Необычным для нас может показаться тот факт, что у Авраама подавали мясное вместе с молочным, тогда как современные иудеи тщательно избегают этого. Они основываются на запрете из Моисеева Закона: « Не вари козленка в молоке матери его» (Исход 20: 19), трактуя его в таком смысле, что мясная и молочная пища не должны перемешиваться. На самом деле мы не знаем точно, действительно ли Моисей имел в виду, что вообще нельзя употреблять мясную и молочную пищу за одной трапезой (в конце концов, он мог именно так и сказать). Вполне возможно, что изначально запрещалось только приготовление мяса в молоке, ведь точно так же нельзя было сочетать в одной одежде льняные и шерстяные ткани— Моисеев Закон вообще строго следит за «чистотой жанра». В любом случае, этот запрет был дан намного позднее. А в жизни кочевников, каким и был Авраам, именно мясо и молоко были основными видами продуктов.

Авраам предложил гостям самое ценное, что только у него было, но любопытно, что у него не оказалось никакого десерта. На сладкое подавались свежие (в сезон) или сушеные смоквы (инжир), финики или виноград, иногда орехи, изредка— мед диких пчел. Добавляли эти продукты и в мучные кондитерские изделия. Но все это делалось в городах, а не в походных условиях. Авраам же накормил своих Гостей простой и здоровой пищей кочевников, безо всяких изысков.

Самая знаменитая трапеза, о которой говорится в Библии, это, разумеется, Пасха и связанная с ней Тайная Вечеря. Первая Пасха была совершена в канун исхода израильтян из Египта, и главным блюдом на ней был пасхальный агнец— годовалый барашек или козленок, которого только что закололи (после строительства Храма в Иерусалиме это стали делать в храмовом дворе). Согласно требованиям 12–й главы книги Исход, его полагалось запекать, а не варить, притом непременно целиком (если какая–то семья была слишком мала, чтобы позволить себе такое, ей следовало объединиться с соседями), съесть его надо было до утра « с пресным хлебом и с горькими травами» и кости его нельзя было ломать.

Конечно, все это имело символическое значение. Агнец был искупительной жертвой Господу, принесенной за избавление израильтян из египетского рабства, и закалывался он как раз в ту ночь, когда у египтян погибло «все перворожденное», от людей до скота. Кровью агнца следовало помазать дверные косяки в знак избавления самих израильтян от этой казни. Горькие травы обозначали горечь египетского рабства, а пресный хлеб— поспешность исхода (некогда было сквашивать тесто), равно как и повеление немедленно доесть все мясо до рассвета. На рассвете израильтяне уже должны были выступить в дорогу… Обрядовая пасхальная трапеза сохранилась у иудеев и по сей день, она называется «седер» (букв. «распорядок»).

Христиане не празднуют ветхозаветную Пасху, но вспоминают Тайную Вечерю, которая, по сути, и была последней пасхальной трапезой Иисуса с Его учениками. Евангелисты, правда, нигде не упоминают пасхального барашка или козленка. Само по себе это не значит, что такого барашка на столе не было, но Таинство Евхаристии, которое совершается теперь в память об этой Вечери, обходится без закалывания жертвенных животных, поскольку Жертва была принесена Христом единожды и навсегда.

Если трапеза Авраама с его Гостями и пасхальная трапезы похожи друг на друга, то «меню» Иоанна Крестителя резко от них отличается. Согласно Евангелистам (Матфей 3: 4; Марк 1: 6), в него входили « акриды и дикий мед». Что за странные вкусы были у этого человека?

Акриды— это саранча или кузнечики, и Моисеев Закон разрешал употреблять в пищу этих и только этих насекомых. Вряд ли они бы пришлись нам по вкусу, но в разных странах мира их охотно едят и по сей день, особенно при недостатке другой белковой пищи. Более того, при периодических нашествиях саранчи, когда она пожирала буквально всю растительность в округе, не оставалось ничего другого, как есть саму саранчу— благо хотя бы она тогда бывала в изобилии.

Мед, конечно, выглядит для нас куда привлекательнее. В те времена он тоже высоко ценился, ведь обычных для нас пчелиных пасек просто не существовало— мед добывали у диких пчел. Его не так–то просто было найти, а найдя, у пчел отнять, ведь они собирают его не в улей, где все для того приспособлено. Например, сын Саула Ионафан, найдя диких пчел, ткнул в их соты палкой, а потом облизал ее (1 Царств 14: 27).