СТАРЕЦ ИОСИФ. ВЫРАЖЕНИЕ МОНАШЕСКОГО ОПЫТА

Мы не отрицаем деятельное подвижничество, которое, как уже было сказано, является порождением Божественной ревности. Соблюдение внешних добродетелей является необходимым предварительным условием всякого подвижничества. Это показал и Господь после Своего Крещения во Иордане и удаления на гору [364] См.: Мф. 3,17; 4, 4. . Сюда относятся пост, бдение, молитва, нестяжание, целомудренный образ жизни, смирение и вообще те средства, которые укрощают наши греховные склонности. Однако и здесь прелесть находит для себя пути и укрепляется, прикрываясь следующим предлогом. Каждый человек, в силу ли своей привычки или характера, обладает каким‑либо качеством, выделяющим его среди других. Когда он приступает к духовной жизни, это качество помогает ему в каком‑либо виде подвижничества, в какой‑либо добродетели. Божественная ревность, будучи первым споспешником кающегося, соединяется с его собственным преимуществом, каково бы оно ни было, и дает возможность в короткий срок достичь преуспеяния в этом подвиге, этой, можно сказать, добродетели. Тогда человек, удовлетворенный тем, что ему удается с легкостью, ограничивается лишь этим и не заботится об иных видах подвижничества, полагая, что этим одним приносит совершенное покаяние. Конечно, он может ссылаться и на пример прежних отцов, писавших о данной добродетели.

Приведу дословно высказывание старца об односторонности именно этого рода: «В наше время точно так же, как это бывало и в древности, многие из монашествующих отцов и братии упражняются лишь в одной добродетели, например, в безмолвии, и только ею наполняют свои паруса, не разбираясь в том, получают ли они от этого пользу или вред… А есть и такие, которые попросту ограничиваются самым суровым постом, не допускающим ни масла, ни приготовленной на огне пищи, и тем самым лишают себя свободы, поскольку довольствуются лишь одним…». Если человек полностью или частично оторвался от действительности, то в этом уже присутствует прелесть, препятствующая ему достичь своей цели. Те, над кем берет верх прелесть этого рода, так что они придерживаются одностороннего подвижничества и не хотят отказаться от своей точки зрения, естественно, становятся жертвами тщеславия из‑за своей самоуверенности. Тогда они терпят еще больший ущерб.

Далее старец упоминает и иные подвиги: бдение, нестяжание, даже и слезы, из‑за которых человек, если его подвижничество остается односторонним и он уповает лишь на них, впадает в прелесть и ставит под угрозу свое спасение. Напротив, «если же кто разумно и рассудительно упражняется в одинаковой степени во всех добродетелях, то… добродетели, правильно возделываемые, являются единственным необходимым средством, без которого невозможно взойти к совершенству». Здесь приснопамятный старец помещает примечание, в котором говорит об иерархической последовательности добродетелей и о том, почему непременно следует подвизаться неопустительно во всех добродетелях, чтобы Божественная благодать посетила человека и поселилась в нем. Однако, поскольку об этом говорилось выше, повторение показалось мне обременительным.

Впрочем, кроме лицемерного заискивания, которым духи прелести пытаются привлечь подвижников, они не останавливаются и перед угрозою, когда хотят напугать неопытных в монашеском делании и таким образом воспрепятствовать их благому произволению. Этот способ обычно используется ими, когда кающиеся начинают предаваться деятельному подвижничеству. Тогда враг пытается запугать их, вызывая робость и страх, которые заставили бы отступить желающего подвизаться. Иногда враг устрашает подвижника, когда тот собирается молиться или заниматься иным духовным деланием, через его органы чувств, с помощью ударов, землетрясений и другого подобного, хотя явления эти не истинны, поскольку их ощущает лишь сам подвижник, те же, кто находится рядом с ним, не слышат и не видят ничего. Кроме того, дух прелести может показывать хорошо различимые силуэты, находящиеся на самом близком расстоянии, причем и это лишь призраки, не существующие в действительности. Они возникают в воображении самого человека, подобно сновидениям, однако вызывают страх и смущение. В других случаях враг во сне, а часто и наяву сдавливает и душит человека, пресекая его дыхание, так что когда тот хочет закричать или пошевелиться, то не может сделать этого и не понимает, что с ним происходит. Бесчисленные рассказы о подобных этим и иных, еще более ужасных, явлениях содержатся в жизнеописаниях святых отцов, которые, взяв свой крест, подвергались жестоким нападениям бесов. Этим отцам лукавые духи являлись не в виде призраков, но в своем действительном образе и, насколько попускал Бог, причиняли различные беды и напасти, полагая, что таким образом воспрепятствуют им вести богоугодную жизнь. Бывает и так, что бесы, если только попустит Бог, прибегают к трудноразличимому лукавству, так что лишь Божественная благодать может спасти несчастного человека от их злодейств. Одна часть этих лукавых бесов принимает угрожающий вид и пытается, насколько возможно, причинить зло. Затем появляются другие, в светлом образе, которые укоряют и прогоняют первых, будто бы ангелы, посланные Богом, чтобы помочь терпящему искушение и спасти его. Главная их цель — увлечь того тщеславием как видящего особое Божие промышление о себе. Здесь следует молиться словами святого апостола Павла, чтобы Бог сокрушил их под ногами подвижников вскоре [365] Ср.: Рим. 16, 20. . Впрочем, чтобы перечислить все мрачные пути и тропинки этого невыносимого зла, следовало бы произнести слова пророка Давида: «Изочту их, и паче песка умножатся» [366] Пс. 138, 18. . По справедливости, в Писании говорится: «Всяцем хранением блюди твое сердце» [367] Притч. 4, 23. и «Аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави» [368] Еккл. 10, 4. .

Распознание всех этих явлений, спасение и избавление от них, как и само преуспеяние и совершенствование во Христе, совершается благодаря содействию Божественной благодати. Итак, если Господь наш, согласно Писанию, «смиренным дает благодать» [369] Иак. 4, 6. , то придите все к блаженному смирению, чтобы с ним превозмочь все по благодати Христовой. Аминь.

Поскольку в этом небольшом разделе идет речь о прелести, я не уклонюсь от своего предмета, если скажу и о ее главном диавольском содержании, поражающем человеческое естество. Прелестью по сущности и онтологически является сам диавол, поскольку своими ложными и эгоистичными мыслями и решениями он отлучил сам себя от действительной Истины, Бога, от Которого получил по причастию благобытие и все нормальное действие своей личности. Сам диавол сделался прелестью, как мыслящий и действующий неправо и не по истине. Более того, обратившись в сторону этого совершенного извращения, он восстал сперва в себе самом, а затем поднял возмущение и среди тех, кого привлек, непрестанно распространяя и передавая им свою собственную развращенность. Если, как утверждают святые отцы, одно только благо обладает местом и личностью, тогда то, что не является благим, лишается и того и другого. Это неизбежно должно было случиться и с сатаной. Однако когда сатана пытается приобрести место и личность, которых лишен по природе своей, он лживо изображает их. Это и есть прелесть. Конечно, диавол обладает индивидуальным существованием, ибо хотя он и умер для Бога, как и для всякой благой цели и для жизни в Боге, однако в своей развращенной сущности существует как тело смерти. Однако он не является в этом своем ничтожестве, но крадет — лживо и лукаво — внешние признаки доброго, благого, полезного, благодетельного и этим обманывает тех, кто ему повинуется. Чтобы привлечь человеческое естество, полностью или частично, к этому состоянию собственного мятежа и падения, он непрестанно ведет против нас брань. Эта‑то деятельность является и называется прелестью.