Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

Весной 1889 г. англичанин J. Rendel Harris открыл в монастыре св. Екатерины на Синае (где К. Тишендорф нашел Cod. Sinaiticus) полный сирийский перевод апологии Аристида в рукописи VII в. Но скоро ученый мир поражен был еще более удивительным известием: R. Harris дал прочитать корректурный лист своего перевода с сирийского текста ученому Armitage Robinson'y, который в это время был в Вене и занимался изучением латинских рукописей о страданиях христианских мучеников, отыскивая потерянный манускрипт о страданиях Перпетуи. Случайно он прочитал латинский перевод повести о Варлааме и Иоасафе и в изумлении остановился на словах: Ego, rex, Providentia Dei veni in mundum; et considerans coelum et terram, mare et solem et lunam, et cetera, admiratus sum ornatum eorum (Я, государь, промышлением Божиим вступил в этот мир, и когда я созерцал небо, и землю, и море, и солнце, и луну, и все прочее, пришел в изумление от того дивного устройства, какое нашел в мире), — которые составляли начало апологии Аристида, как она читалась в присланных ему R. Harris'oM листах. Дальнейшие исследования привели его к заключению, что в повести о Варлааме и Иоасафе почти целиком приведена апология Аристида. Повесть, а вместе с ней и греческий текст апологии был напечатан уже в 1832 г. и, следовательно, давно был известен ученому миру [334]. Первоначально составленная в Индии, повесть о Варлааме и Иоасафе окончательную художественную обработку получила в монастыре св. Саввы около Иерусалима, не позднее VIII в. [335]Сущность ее заключается в следующем.

Индийский царевич Иоасаф, относительно которого при его рождении предсказано было одним придворным мудрецом, что он будет великим покровителем гонимой тогда христианской религии, воспитан был своим отцом t, в полном неведении бедствий человеческой жизни. Но он случайно узнал, что есть бедные и несчастные люди, что есть старость и смерть. Когда эти познания произвели на него сильное впечатление и душа его была открыта для восприятия неведомых ему учений, к нему явился в виде продавца драгоценных камней христианский отшельник Варлаам и легко обратил его в христианство. Отец, узнав об этом, был сильно встревожен и решил отвратить его от веры ненавистных христиан. Для этого избрано было такое средство: языческий отшельник, по имени Нахор, по внешности весьма похожий на Варлаама, должен был в присутствии царевича и многочисленного собрания языческих мудрецов неудачно защищать христианскую веру против возражений со стороны язычников. Однако царевич в сонном видении получил предупреждение относительно замысла, и его угрозы произвели в Нахоре чудо — он произнес смертный приговор над язычеством и превознес христианство как единую истинную и спасительную религию на земле. После краткой речи одного из главных ораторов со стороны язычества Нахор дал знак рукой, чтобы собрание умолкло, отверз свои уста и произнес во всеуслышание то, чего не предполагалось говорить: «Я, царь, по провидению Божию вступил в мир...», и далее следует апология христианского философа Аристида.

Свои открытия R. Harris и Arm. Robinson опубликовали в 1891 г. в первом выпуске первого тома Texts and Studies, с соответствующим критическим введением.

Таким образом, апология Аристида в настоящее время известна в трех редакциях:

1) армянская,обнимающая небольшую часть апологии, именно — две первые главы, и известная в двух рукописях: 981 г. (Cod. Venetus), по которой фрагмент издан мехитаристами, и XI в. (Cod. Edschmiadzin), — обе рукописи согласны почти слово в слово и не представляют разнородного предания. Перевод, по мнению мехитаристов, с которыми согласны западные ученые, сделан в V в., известном в армянской литературе под именем золотого века;

2) сирийская,в рукописи Синайского монастыря, из второй половины VI или VII в., а самый перевод восходит к половине IV в.;

3) греческая,как сказано, содержится в повести о Варлааме и Иоасафе, по объему меньше сирийской, сохранилась во многих списках повести.

Как и другие находки в области древнехристианской письменности, открытие апологии Аристида вызвало сильное литературное движение, которое обнаружилось в многочисленных сообщениях об издании R. Harris'a и A. Robinson'a, а также в больших и малых трактатах, всесторонне обсуждающих новый памятник. Прежде всего, перед исследователями естественно вставал вопрос, какую форму текста считать первоначальной. Дело в том, что хотя три рецензии в целом согласны между собой, однако в некоторых частностях, а также и расположении (некоторых) небольших отрывков, они сильно расходятся между собой. Впрочем, армянский перевод, как отрывок, обнаруживающий при этом очевидную свободу в передаче текста, теряет самостоятельное значение, и спор может быть о сравнительном достоинстве только греческого и сирийского текстов. A. Robinson, открывший греческий текст, высказался в пользу первоначальности и относительной неповрежденное греческого текста; к нему примкнул, в числе других исследователей, и Ad. Harnack [336]. Но дальнейшие тщательные изыскания привели большинство ученых к тому заключению, в настоящее время утвердившемуся в науке, что греческий текст представляет собой свободную переработку оригинала, так как автор повести о Варлааме и Иоасафе психологически вынуждался приспособить апологию для своих ближайших целей, ввиду чего допустил ряд сокращений и перестановок, заменил устаревшие выражения и обороты новыми формулами; между тем автор сирийского перевода не преследовал никаких других интересов, как только возможно точную передачу текста. Поэтому сирийский перевод должно считать верным отображением оригинала, хотя, с другой стороны, этим не исключается возможность, что переводчик по местам допустил свободу в передаче подлинника или же был повинен и в некоторых ошибках от недосмотра. Ввиду этого, в основу опытов восстановить первоначальный текст апологии (важнейшие принадлежат R. Seeberg'y и Е. Hennecke) полагается сирийский перевод; но при этом не лишается важного значения и греческая рецензия, так как в ней, несомненно, сохранилось много частей подлинного греческого текста, что дает возможность проникнуть в способ выражения и лексикон оригинала и в некоторых, по крайней мере, местах с достаточной уверенностью сирийский перевод вновь передать на языке автора.

Много споров вызвал также вопрос о времени происхождения апологии Аристида. Евсевий (в «Хронике» и в «Церковной истории»), а за ним и Иероним свидетельствуют, что апология представлена была императору Адриану. Армянский фрагмент также называет адресатом апологии императора Адриана (imperatori Caesari Hadriano Aristides philosophus Atheniensis). Надпись единственной рукописи сирийского текста говорит о том же («Апология, которую философ Аристид держал перед императором Адрианом в защиту богопочтения» — öirep της θεοσφείας). Но к этому заглавию непосредственно примыкают следующие слова: «Самодержцу кесарю Титу Адриану Антонину, благочестивые и милостивые, от Маркиана Аристида, философа афинского». Таким образом, в сирийской рукописи — два заглавия; первое — краткое указание относительно автора и содержания — несомненно происходит от переписчика, а второе имеет все признаки первоначального адреса в собственном смысле. Но адрес в том виде, как он стоит в рукописи, представляется непонятным, особенно слова: «благочестивые и милостивые» — множественное число здесь ничем не оправдывается: Неизвестно, повинен ли в этой ошибке переписчик, или же ее необходимо возводить к самому переводчику. В исправленном виде и в обратном переводе на греческий язык этот адрес может быть представлен в таком виде: αύτοκράτορι Καίσαρι Τίτω Άδριανω Άντωνίνω Σφαστω Εύσφεΐ Μαρκιανδς 'Αριστείδης φιλόσοφος 'Αθηναίος. Как в той первоначальной форме, какую представляет сирийский перевод, так и в исправленном виде в особенности, адрес указывает, что апология была представлена Аристидом не Адриану, а императору Антонину Пию, на чем настаивает большинство известнейших исследователей апологии (Ad. Harnack, Th. Zahn, Α. Ehrhard, Ε. Egli, Ε. Hennecke, R. Seeberg, O. Bardenhewer и др.), указывая на то, что Антонин Пий именовался Тит Элий Адриан Антонин Пий и что обращенная к нему первая апология Иустина надписывалась: Αύτοκράτορι Τίτω Αίλίω Άδριανω Άντωνίνω Εύσφεΐ Σεβαστώ Καίσαρ ι. Поэтому и в адрес апологии Аристида считают возможным вставить Αίλίω между Τίτω и Άδριανω. Происхождение ложного предания, по которому адресатом апологии явился император Адриан, объясняют таким образом: как показывают сирийский и армянский переводы, очень рано явилось желание дать книге краткое заглавие, но при выборе имени императора была допущена ошибка; позднее адрес совершенно опустили или, где он был удержан, не замечали противоречия между заглавием и адресом (так в сирийском переводе). Евсевий возвел эту ошибку на степень господствующего ученого предания. Со своей стороны он также был введен в заблуждение ложным заглавием, и в этом нет ничего удивительного, если принять за вероятное, что самой апологии он не читал. В содержании апологии нет ничего, что бы могло говорить против появления ее в царствование Антонина Пия, а утверждение Иеронима, что Иустин подражал Аристиду, не может иметь значения, так как произведения Иустина не обнаруживают никаких следов подражания [337].